Еще четверть века назад настоящую шубу было не купить. Лучшие шубы шились на заказ. С главной меховой мастерицей Баку Жанной Георгиевной Стеблевой об особенностях индивидуального подхода к высокопоставленным клиенткам и старых технологиях поговорила Марина Прохорова.
— Зачем в Баку шуба?
— Мех в Баку могли себе позволить только очень богатые люди. Он там не очень и нужен, это роскошь. Причем такая показная: вот этим я от тебя отличаюсь, что у меня есть такая шуба. У меня было престижно шить. Я обшивала жен всех президентов — и Визирова, и Муталибова и Алиева.
— Как же вы вышли на такой уровень?— Школа свекра. Я была переводчицей с английского, а вышла замуж в семью профессиональных портных. Отец моего мужа был первый в Баку меховщик, а мать — знаменитая портниха, она и для московских министерских женам шила. Муж мой, правда, работал на сахарном заводе, был начальником цеха, но по выходным тоже шил. У нас был патент и огромная комната-мастерская, все руками шили. Ну я закончила школу моделирования при Бакинском доме моделей и тоже стала шить. Сначала в основном помогала свекрови с легким платьем. Но меня стал просто манить мех. Мой свекор, он был уникальный меховщик. Он все знал о мехе — из ничего мог создать вещь. Когда он умер, главной по меху стала уже я.
Конечно, работать с мехом было выгодно, за это огромные деньги платили, но это была очень трудоемкая работа.
— Расскажите, как раньше работали с мехом.— Свекор не то чтобы меня учил — он самую грязную и неинтересную работу оставлял мне. Оправить шкурки, например, вы хотите шубу из норки. Ведь все делалось вручную. Смотрите. К примеру, у вас есть набор шкурок из норки. Берутся шкурки, обрезаются по брюшку и правятся. Для этого мочите водой шкурку и гвоздями прибиваете ее на доску-патронку, чтобы она высохла в прохладе. Сейчас шкурку растягивают так, что она впоследствии может сесть, а раньше им просто придавали форму, утюгом же мех не гладят. Шкурки разные по размеру, и поэтому по средней делается шаблон. Например, вы на пластину подбираете в высоту по три шкурки. В соответствии с выкройкой на плечи надо шкурку подлиннее, а на шею, под воротник — можно чуть короче. Когда шкурки на пластины выбраны, вы на них кладете шаблон и вырезаете медицинским скальпелем самую лучшую часть — спинку... Сначала только правила, потом стала мех подбирать. Вот так и научилась. Что такое мех? Если вы его чуть-чуть неправильно подрезали, то ворс пошел не так, и сразу видно шов.
Не очень хороший мех можно пускать только под мышку и под воротник. Вы делаете рукав, и если снизу вам не хватает вот такого кусочка, тогда вы вырезаете кусок по ворсу (пусть даже ближе к брюшку), лишь бы лежал ворс одинаково. Шуба собирается строго по лекалу. Все кусочки должны быть одинаковы, и тогда впечатление, что швов нет.
Ну и конечно, важно искусство шить. Тогда машины были очень плохие, грубые швы — и это было видно. Так, как муж мой шил — никто не шил. У него был свой почерк — ясный, четкий, абсолютно ровный шовчик. Домработница наша тоже подрабатывала, сшивая шкурки. Меховые кусочки складываются, аккуратно сшиваются, затем иголкой вынимаются волоски, затем по шву стучишь черенком ножа — чтобы шов стал плоский, затем причесываешь — это долгая история. Каракульчу я вообще сшивала шелком, так что только на шитье полтора-два месяца уходило. Так сшивали мы все руками, а потом опять мочили, правили. Как в портновском деле главное утюг ("портной гадит, утюг гладит"), так здесь — правка.
— Но тогда же все так работали. Почему же президентских жен именно вы обшивали?— В Баку кроме нашей семьи никто не создавал вещи. Шили, но не создавали. Поскольку я сначала занималась платьями, я не считала мех специальным теплым материалом. Мои вещи из меха не были кондовыми. В каждую я элемент какого-то изящества вносила, я мыслила не как обычный меховщик. Я не умела делать зимнюю вещь, я не мыслила категориями "холод, зима, тепло". Это была моя главная ценность как мастера.
Например, ватин для меня был просто оскорблением. Шуба обтекаемой быть должна, должна струиться, должна быть мягкой. Я хотела, чтобы вещь ласкала женщину. Чтобы был трепет. Как же можно, чтобы ватин? Но я все же утепляла шубы — оренбургскими пуховыми платками, чтобы в Москву было не холодно ездить. А каракульчовые шубы я сажала на павловопосадские расписные платки. Это было очень дорогое удовольствие. Но там хорошая шерсть, она грела.
Сейчас под мех совершенно прокладку не кладут, а раньше все клали сатин. А я покупала тоненький ситец, чтобы предохранять мех. Шкурка выкладывалась на ткань и выстегивалась мелкими стежками, как одеяло, чтобы не вытягиваться.
Еще я придумала делать цветы из меха. Такая инкрустация каракульчой по каракулю. Рисовала шаблон, вырезала цветок, вырезала мех и вставляла в него цветок. А потом подкладка шелковая. Я подкладку вышивала.
Еще у меня был фирменный знак. Я делала на подкладке вышитый кармашек. Я как-то увидела эдельвейс и подумала, что это будет мое имя. У меня ведь патент, я не боюсь. Я делала кармашек для платочка на подкладке — и на нем я золотом вышивала цветок. Или всю подкладку до талии расшивала золотыми розами. То, что сейчас делают Дольче и Габбана,— белое пальто, а подкладка цветная. И еще все любили инициалы. Жалко, что не осталось патронки с этим цветочком.
— А где вы брали модели для своих шуб?— В голове в основном. Еще мои клиентки, а они были люди очень богатые, привозили кассеты с показами мод и парижские журналы.
А один раз вот как было. Мне привезли костюм от Ив Сен-Лорана и сказали, чтобы я сшила такой же из каракульчи. И представляете, я порола настоящий костюм Ив Сен-Лорана! А потом по лекалам сшила меховой.
Еще я сделала один костюм одной даме... Это была моя гордость. Это была вещь. Строгий черный костюм, и отделала рукава, подол и воротничок совершенно потрясающим каракулем. По подолу юбки каракуль, по манжету и маленький английский воротничок... Черный шерстяной, очень строгий деловой костюм. Она была директором фабрики. Вы знаете, я эту женщину создала. Она была из старой бакинской элиты. Совершенно потрясающая женщина, но некрасивая и совсем не умела одеваться. Но она была умная и поверила мне как специалисту. Вы знаете, что я вам скажу, эта женщина дала мне возможность почувствовать себя мастером, потому что я ее создала. За годы, которые она была со мной, она стала изумительной женщиной, и мне кажется, даже красивой.
— Но они же все знали друг друга, ваши клиентки. Обижались, наверно, если им казалось, что вы кому-то лучше сделали?
— О, это обычная вещь была: прийти и потребовать такое же платье, шубу, как я уже кому-то сделала. Это не зависть даже, это менталитет. Тогда это никому из них не казалось ужасным, это только мне казалось ужасным. Они все, как правило, приходили и говорили: "Вот видела шубу, сделай мне такую же". Я все равно что-то меняла. Они могли прийти и сказать: что-то не так. Я ничего не трогала, а через неделю отдавала как переделанное. Я на этой работе даже не стилистом — психотерапевтом стала.
У нас была не просто мастерская, а буквально светский салон. Моим клиенткам было неважно, что это примерка. Это был повод прийти, пообщаться, выпить кофе, поговорить: муж изменяет, дочка экзамен провалила и так далее. Но это же все были такие влиятельные женщины. Все друг против друга дружили, и это было большое искусство сделать так, чтобы они никогда не сталкивались. И чего только не говорилось в моем доме! Вы даже не представляете: если бы я хоть когда-то кому-нибудь рассказывала, что слышала — это был бы даже переворот.
Но я никогда не шила человеку, который мне не нравился. Я находила красивый предлог, чтобы отказать. Боже упаси, чтобы я кого-то обидела, женщину!
— Какие меха были самыми популярными?Каракуль, а у очень богатых женщин — норка. У многих были норки, я все время что-то переделывала. Щипаная нутрия, сделанная под котика. Она была дорогая, но продавалась только в готовых шубах, я их и переделывала. Клиентка покупала самый большой размер, и мы делали, что хотели. Очень много шили, когда началась волна эмиграции евреев в Америку. Мех легкий и дорогой материал. Как ни странно, мы собирали чернобурки. Там не надо было что-то изобретать. Мы делали огромные шубы.
Один раз мне попалась шуба из настоящего леопарда. Красивая, просто невозможно передать вам, какая красивая. Я ее просто подделывала — она была большая. Легкая была, как пушинка. Клиентка ее не у нас, конечно, покупала, не знаю где. Я шубу эту до сих пор помню — это чудо, это сказка. Магия просто, волшебство. Мне хотелось руки в нее окунуть.
— А себе какие шубы делали?— У нас самих никогда не было шуб, ни у меня, ни у дочери. Несколько раз я делала себе шубу и даже не успевала ее поносить. Обязательно выклянчивали ее — ты еще себе сделаешь. А каракульча на костюм у дочери лежит с 9-го класса. Потом начались проблемы — я же армянка. Меня предупредила клиентка, страшная была националистка, но она меня любила. Бежали мы страшно, на пароме. Зато здесь у меня через месяц появилась клиентура. И мне работы настолько хватало, что мы ни в чем никогда не нуждались, хотя были беженцами. Из Баку ко мне еще три года приезжали, я им здесь шила. А потом решила, что, если я сейчас от них не откажусь, я никогда не стану москвичкой, я так и буду жить там, а не здесь.
— Современные меха сильно отличаются от того, что делали когда-то вы?То, что мы делали вручную, в принципе невыгодно, потому что при такой технологии очень большие отходы. Но зато вещь получается изумительной, потому что вы выбираете самые лучшие части меха. А все остальное бракуется. Сейчас, при машинной сборке и новых технологиях, в ход идет все, потому что можно все это сострочить.
Мои женщины очень часто делали так: два года поносят шубу, а потом приходят перешить — поменять фасон. Или потерлась где-то шуба — можно было отреставрировать. Нынешние шубы шьются из таких мелких и вытянутых полосок, что их не отреставрируешь. Зато сейчас меха на шубу идет в три раза меньше. И он стал намного легче, потому что мездру сейчас соскребают до толщины папиросной бумаги.
Мех, сшитый по новым технологиям, более капризный. Чистить его надо с еще большей осторожностью, потому что, если он испортится, его уже не исправишь. Но я не думаю, что это плохо, потому что все эти новые технологии не убивают его прелести. Наоборот: например, мне очень нравятся вязаные меха. В наше время о таком можно было только мечтать. Может, это и не очень практично, но зато как красиво. В мехе для меня всегда главной была его волшебная красота. А ради нее можно пожертвовать прежними практичностью и долговечностью.