|
Последний крестоносец |
 |
| Поскольку отменить войны было не в силах Анри Дюнана, он сконцентрировал свои усилия на уменьшении страданий раненых, военнопленных и мирного населения |
Крест на бизнесе
Жизнь Анри Жана Дюнана могла бы стать темой захватывающего романа. Он родился в богатой семье — а умер в нищете; возглавлял одно из крупнейших европейских коммерческих предприятий — и потерпел сокрушительное банкротство. Наконец, человек, имя которого в конце XIX века было известно всей Европе, почетный гражданин Женевы закончил жизнь изгнанником, в полном одиночестве и забвении.
Родители Дюнана были людьми образованными и религиозными, но без протестантского фанатизма, и их сын всерьез подумывал о духовной карьере, путешествуя по Европе в качестве представителя Ассоциации молодых христиан (YMCA). Но в возрасте 26 лет неожиданно переключился на бизнес, став представителем женевской компании Compagnie genevoise des Colonies de Setif в Северной Африке и на Сицилии. К 1859 году 30-летний преуспевающий бизнесмен, объездивший всю Африку, возглавлял крупную финансово-промышленную компанию, занятую разработкой полезных ископаемых во французском Алжире. Компания процветала — ее капитализация оценивалась в 100 млн франков. Для дальнейшей экспансии на африканском рынке ей не хватало одного — эксклюзивного права использования алжирских водных ресурсов. Чтобы обеспечить себе поддержку на самом верху, президент Дюнан отправился к императору Наполеону III.
Молодого бизнесмена не смутило то обстоятельство, что ехать пришлось не в Париж, а в Северную Италию: Франция в союзе с Сардинским королевством только что начала войну с Австрией. Ставка императора располагалась в ломбардском селении Солферино, где 24 июня 1859 года произошла одна из самых кровопролитных битв XIX столетия: более 40 тысяч убитых и раненых с обеих сторон. Дюнан прибыл в Солферино на следующий день после сражения и был поражен зрелищем тысяч раненых, брошенных на поле боя и нуждавшихся в срочной медицинской помощи. Забыв о том, что привело его в Солферино, бизнесмен обратился к жителям соседней деревни с призывом помочь раненым, срочно написал своим деловым партнерам в Женеву, попросив перевести деньги, и сам в течение трех суток помогал ухаживать за ранеными в местной церкви, превращенной в походный госпиталь. Так и не встретившись с императором, Дюнан вернулся домой другим человеком. О бизнесе он забыл, голова была занята совсем иными проектами.
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
Если быть точным, то не Анри Дюнан создал Международное общество Красного Креста. При всем своем опыте в сфере бизнеса он не был прирожденным организатором, более того, он сторонился всякой публичной деятельности. Зато женевский предприниматель, безусловно, обладал даром убеждения: об ужасах войны человечество знало не одно тысячелетие, однако только после призывов Дюнана попыталось хоть как-то уменьшить страдания тех, кто сам не воевал или уже не мог воевать.
Первым его поддержал женевский адвокат и председатель местного благотворительного Общества социальной помощи Гюстав Мойнье. Он предложил создать и создал Международный комитет помощи раненым (Комитет Пяти), в состав которого кроме него самого и Дюнана вошли генерал Гильом Анри Дюфур и врачи Луи Аппиа и Теодор Монуар. Результатом их деятельности стала та самая международная конференция 1863 года в Женеве. Кроме приглашений на нее правительства европейских стран получили проект международного соглашения о гуманитарной помощи военнопленным и гражданскому населению во время войн — основу того, что позже будет названо Женевскими конвенциями.
Благодаря активности Дюнана, объездившего за свой счет пол-Европы и встречавшегося практически со всеми видными европейскими политиками, конференция была обречена на успех. Поддержка начинания Дюнана в СМИ заставила сильных мира сего внимательно следить за тем, что происходило в те октябрьские дни в Женеве. После трех дней дискуссий 36 участников конференции (14 представляли правительства своих стран, 6 — различные организации, остальные — самих себя) приняли десять резолюций, одна из которых призывала правительства всех стран принять участие в следующей конференции. Но уже на официальном дипломатическом уровне и с перспективой разработки всеобъемлющего международного правового документа, подлежащего ратификации парламентами.
Судьба пророка
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| В России Красный Крест появился благодаря усилиям великой княгини Елены Павловны, хирурга Николая Пирогова и православной церкви. Именно поэтому на церкви при Елизаветинской общине Красного Креста в Петербурге два креста |
Конвенция гарантировала "нейтралитет" медицинского персонала во время войны, кроме того, в ней впервые были прописаны механизмы финансирования и функционирования национальных обществ по оказанию помощи раненым. Был утвержден и единый отличительный знак, гарантирующий неприкосновенность медперсоналу: красный крест на белом фоне — "выкрашенный наоборот" государственный флаг традиционно нейтральной Швейцарии. Идею эмблемы подал уже упомянутый доктор Аппиа, он же первым отправился с этой еще неофициальной "охранной грамотой" на датско-прусскую войну, разразившуюся за несколько месяцев до начала конференции. И вскоре новоиспеченная организация получила свое нынешнее название — Международное общество Красного Креста.
Судьба его основателя оказалась не столь счастливой. Всю жизнь неутомимому швейцарцу не давали покоя идеи одна другой грандиознее (по мнению многих, абсолютно завиральные). Например, еще в 1864 году он опубликовал брошюру "Вселенское и международное общество по возрождению Востока", в которой, в частности, предложил план создания нейтрального еврейского государства в Палестине. Для справки: в ту пору основателю сионизма Теодору Герцлю исполнилось всего два года. Спустя три года Дюнана увлек новый проект — опять-таки "международной и вселенской" библиотеки, в которой предлагалось собрать шедевры письменной культуры всех времен и народов. А в 1872 году он созвал международную конференцию с целью создания "вселенского (любил Дюнан это слово!) союза спасения международного порядка и цивилизации" — своего рода международного арбитража, призванного в судебном порядке гасить все межгосударственные конфликты, не доводя дело до войны.
Однако из всех начинаний Анри Дюнана при его жизни было реализовано лишь первое: Красный Крест. За что в 1901 году швейцарец разделил вместе с французским экономистом Фредериком Пасси первую в истории Нобелевскую премию мира.
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
Несколько лет основатель Красного Креста прожил в ситуации личной "гуманитарной катастрофы": обнищавший миллионер, по его собственному признанию, обедал коркой хлеба, подкрашивал старый выцветший черный плащ чернилами, нестираные воротнички — мелом, а спать ему частенько приходилось на улице. Возможно, здесь имеют место преувеличения (в литературных способностях автора "Воспоминания о Солферино" никто не сомневался), но факт налицо: вчерашний богач совершил стремительную посадку "на дно". Два десятилетия, с 1875 по 1895 год, европейская знаменитость провела в полном одиночестве. Сменив несколько дешевых квартир, Дюнан обосновался в небольшой деревушке Хейден, где его в 1890 году случайно обнаружил деревенский учитель, который и сообщил миру, что основатель Красного Креста еще жив. А спустя два года тяжело больной Дюнан перебрался в деревенский хоспис, где провел оставшиеся 12 лет жизни.
В 1901 году о нем вспомнили еще раз — в связи с присуждением упомянутой премии, но сам лауреат на церемонию вручения не прибыл. Как и на многие другие: к концу жизни награды посыпались на него как из рога изобилия. Дело не в состоянии здоровья и не в отсутствии средств: в начале прошлого века "нобелевка" в деньгах "весила" намного меньше, чем сейчас (около 7 млн шведских крон — сегодня это примерно $20 тыс.), но и тогда она если и не сделала богатым нищего старика, то, во всяком случае, серьезно поправила бы его дела. Просто к тому времени гуманист и энтузиаст впал в состоянии мизантропии и хронической депрессии, окончательно разуверившись в человечестве и какой бы то ни было конфессиональной религии ("Я просто верю в Бога, как это делали в первом веке нашей эры, когда еще не существовало церкви").
Умер Анри Дюнан 10 октября 1910 года, завещав "закопать его, как собаку",— без отпевания и гражданской панихиды. К полученным деньгам — нобелевским и прочим "премиальным" — он так и не притронулся. Часть средств получили те, кто ухаживал за ним в последние годы, часть была отписана хоспису — на бесплатные койки для беднейших жителей деревни, а остальное передано на различные филантропические проекты в Норвегию и Швейцарию.
Дело врачей
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Боевое крещение Красный Крест получил на полях балканских войн и первой мировой. А после них еще долго занимался проблемой репатриации военнопленных |
Боевое крещение — во всех смыслах — первая Женевская конвенция приняла, не справив и трехлетия: в 1866 году началась австро-прусская война, в спустя четыре года — франко-прусская. Во время последней будущий Красный Крест провел свою первую значительную акцию — создал информационное агентство по учету раненых и пленных. Работы у новоиспеченной службы не убавлялось: вскоре заполыхали войны на Балканах, вызвавшие первые в новейшей истории гуманитарные катастрофы и имевшие следствием известные трагические события, начавшиеся в 1914 году.
К началу балканских войн все явные и неявные участники конфликта, в том числе Россия, Румыния, Греция (позже — Сербия с Черногорией), ратифицировали Женевскую конвенцию. Подписала ее и Оттоманская империя, однако турки заявили, что, хотя и уважают знак красного креста на полевых госпиталях противника, на своих предпочитают видеть более подходящий охранный символ — красный полумесяц. Руководство Красного Креста, столкнувшись с непредвиденной проблемой (никто не возражал против привлечения в организацию нехристианских стран, но одновременное существование двух "охранных" символов вело к трудноразрешимым конфликтам религиозного порядка), переложило ответственность за ее решение на Россию и Турцию. Женева официально попросила Российское общество Красного Креста принять турецкое предложение хотя бы на время военных действий, и царское правительство ответило согласием. Таким образом, красный полумесяц был уравнен (пока лишь временно) в правах с красным крестом.
Однако настоящим испытанием для Красного Креста стала первая мировая война. На сей раз в медицинской помощи нуждались уже миллионы людей, а кроме того, возникла новая проблема — с миллионами военнопленных, разбросанных по сотням лагерей в десятках стран. Никакого основополагающего международного правового документа, определявшего статус военнопленных, тогда еще не существовало, поэтому вся тяжесть работы по сбору информации о военнопленных и условиях их содержания легла на неправительственную международную организацию — Красный Крест, общественный авторитет которой за прошедшие десятилетия значительно вырос.
 |
| Фото: AP |
Другим направлением деятельности Красного Креста стала борьба против бесчеловечных средств ведения войны. От отравляющих газов, впервые испытанных в первой мировой войне и запрещенных к началу второй, до ядерного и бактериологического оружия и противопехотных мин, имеющихся в арсеналах в наши дни.
Крестный ход в России
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
Однако самыми крупными и сложными операциями такого рода стали массовые вывозы пленных с территорий двух стран, переживших революции: Венгрии и Советской России.
В странах Западной Европы, как победительницах, так и побежденных, особых проблем с военнопленными не было: все процедуры были прописаны в тексте Версальского мирного договора. Зато в России, Версальский мир, мягко говоря, не жалующей и к тому же погрузившейся в Гражданскую войну, работа Красного Креста натолкнулась на серьезное противодействие. Советский Красный Крест уже существовал — он был учрежден указом правительства большевиков от 6 января 1918 года, но международное признание еще не получил (это произошло только в 1921-м), что создавало множество проблем на официальном уровне. К ним добавились неофициальные: новая власть в принципе была не прочь избавиться от лишней обузы (даже свое население кормить было нечем, да и многочисленной охране нашлось бы дело — в других лагерях), но взамен настаивала на возвращении в Россию всех русских, оказавшихся на чужбине. Между тем многие из них оказались там по своей воле в результате другой войны, Гражданской, и на родину, понятное дело, не рвались...
Выполнить столь сложную и деликатную миссию (вызволить из Сибири всех военнопленных и одновременно не допустить "репатриацию" туда же политических беженцев и противников большевистского режима) мог лишь опытный дипломат, к тому же пользующийся серьезным авторитетом у советских властей. Таковым оказался знаменитый норвежский ученый-полярник, а по совместительству верховный комиссар Лиги Наций по делам военнопленных Фритьоф Нансен. В апреле 1920 года Лига уполномочила его возглавить специальную комиссию Красного Креста по репатриации военнопленных из России. С этой задачей Нансен справился блестяще: в 1921 году советские власти разрешили лично ему (а не Лиге Наций, которую они тогда не признавали) и представителям Международного Красного Креста прибыть в Россию и начать свою деятельность, в результате которой из России на родину вернулись около 425 тыс. военнопленных.
В том же году Нансен вместе с Красным Крестом спас миллионы жизней уже в самой России, в которой свирепствовал голод. Тогда советское правительство не скрывало масштабов трагедии, и в июне с подачи Ленина советский Красный Крест обратился в Женеву с просьбой о международной помощи голодающим Поволжья, а писатель Максим Горький призвал к тому же мировую общественность.
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
Всего за две недели Нансену с помощью единственного постоянного представителя Международного Красного Креста в Москве (и фактически неофициального представителя Швейцарской конфедерации в Советской России) Вольдемара Ферлина удалось договориться с Кремлем. Советские власти разрешили создать в Москве временный Международный комитет помощи голодающим России (о "Миссии Нансена", штаб-квартира которой располагалась в Троицком переулке в Москве, скоро узнала вся страна), позволили Нансену самому набирать себе штат и гарантировали ему свободу действий и передвижения на всей территории РСФСР.
К ноябрю 1921 года полмиллиона железнодорожных вагонов с продовольствием для голодающей России достигли пунктов назначения. Всего через "Миссию Нансена" в страну поступило около 5 млн пудов (82 тыс. тонн) продовольствия и более 40 тыс. пудов (около 640 тонн) медикаментов. Всего же, по подсчетам историков, эта организация спасла от голодной смерти 6,5 млн детей и почти полмиллиона взрослых.
Но затем большевикам срочно понадобилось золото, а не хлеб, и теперь уже эшелоны с зерном потянулись из голодающей России на Запад. В этой ситуации дальнейшее пребывание в стране "Миссии Нансена" становилось двусмысленным, и ее ненавязчиво попросили удалиться. Охлаждение отношений Нансена с советскими властями имело и другую вескую причину: Нансен занимался в Лиге Наций не только военнопленными, но и беженцами. И пока его миссия в Москве спасала голодающих в России, не прекращал оказывать помощь почти 2 миллионам беженцев из нее, в том числе спасавшихся от красного террора: для верховного комиссара Лиги Наций они все были лишь людьми, лишенными родины, прав и работы. Одним из результатов его деятельности на этом поприще стал знаменитый "нансеновский паспорт" — первый документ, позволивший идентифицировать и трудоустроить миллионы беженцев.
Получив в 1922 году заслуженную Нобелевскую премию мира, Нансен спустя восемь лет умер, немного не дожив до очередного голода в СССР, также унесшего миллионы жизней. Но на сей раз советское правительство не только не просило помощи у мирового сообщества, но и всячески замалчивало сам факт катастрофы. За границу по-прежнему уходили эшелоны с зерном, а внутри страны любое упоминание о голоде считалось контрреволюционной агитацией и грозило смертью — не голодной, а в подвалах ЧК.
Неизвестная война
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Полярник Фритьоф Нансен (на фото слева) покорил Россию по линии Международного Красного Креста, организуя помощь голодающим Поволжья; сил Советского Красного Креста хватало лишь на санпросветработу |
Во-первых, это была первая война, во время которой в мире почти не осталось нейтральных стран из числа более или менее промышленно развитых. Не воевали лишь латиноамериканские государства, да пять европейских — Португалия, Испания, Швеция, Швейцария и Турция. Во-вторых, благодаря впечатляющим достижениям военных технологий количество жертв среди мирного населения впервые превысило число жертв среди военнослужащих. Наконец, война побила все рекорды жестокости по отношению к пленным и мирному населению.
Лидеры ряда воюющих стран, даже тех, что подписали конвенцию 1929 года "Об обращении с военнопленными", с одинаковым презрением относились к любым международным пактам. Нацисты, считавшие гуманитарное право вредной химерой, отправляли в лагеря уничтожения миллионы мирных евреев, а для военнопленных "низших рас" установили в концлагерях особый режим, имевший целью их физическое истребление. В свою очередь, Сталин, чья страна указанную конвенцию не подписала, отказался принимать участие в судьбе советских военнопленных, объявив их скопом предателями, чем обрек многих на гибель. В том числе и собственного сына — Якова Джугашвили, об обмене которого на пленного фельдмаршала Паулюса безуспешно вел переговоры Гитлер — как раз через Красный Крест.
Между тем число пленных с каждым месяцем войны росло угрожающими темпами. Так, в немецком плену в сентябре 1939 года оказалось более 600 тыс. поляков, в следующем году к ним прибавилось почти 2 млн голландцев, бельгийцев, англичан и французов; за время военных действий на Восточном фронте в лагеря отправились почти 5 млн советских солдат и офицеров. Сопоставимое количество военнопленных находилось и в СССР — в конце войны в плен сдавались целыми дивизиями.
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
За годы войны Красный Крест смог спасти от отправки в лагеря уничтожения лишь небольшое число евреев в Венгрии, Румынии и других странах--союзницах Германии. Избежали уничтожения в последние дни войны и узники некоторых лагерей в Германии, руководство которых ослушалось приказа из Берлина "уничтожить все следы". Например, сотрудник Красного Креста Луис Хефлигер смог уговорить администрацию лагеря Маутхаузен не взрывать подземный авиационный завод с 40 тыс. заключенных.
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Сегодня на Красный Крест работают около 100 млн человек из 178 стран, старающихся придать любому конфликту более или менее цивилизованную форму |
В бой со скальпелем и шприцем
 |
Что касается его главного детища, то за почти полтора века оно прошло большой путь — от Комитета Пяти до мощной и разветвленной международной организации, трижды лауреата Нобелевской премии мира (в 1917, 1944 и 1963 годах). Сегодня в движении Красного Креста участвуют до 100 млн человек (с учетом добровольцев) из 178 стран. Бюджет общества приближается к $700 млн, причем все взносы — добровольные: каждое национальное общество и каждое правительство вносит столько, сколько может себе позволить. Знакомая всей планете эмблема могла бы стать прибыльным брэндом, но красный крест позволено использовать только военным медицинским учреждениям и тем, кто предоставляет бесплатную медицинскую помощь,— и, естественно, только в качестве талисмана.
 |
| Фото: AP |
Но никто не станет отрицать и другого. Всякий раз, когда в мире начинается локальная война, в первых же телерепортажах с места событий мы видим, как мирному населению и раненым оказывают помощь люди с опознавательным красным крестом на одежде. Именно они в меру своих сил пытаются придать вооруженному конфликту более или менее цивилизованный характер. И хотя все попытки делить войны на "варварские" и "цивилизованные" отдают лукавством, деятельность мирных крестоносцев, вооруженных лишь лекарствами, медицинскими инструментами и прочими средствами гуманитарной помощи, не может не вызывать уважения.
ВЛАДИМИР ГАКОВ
|