|
Самогонные хроники |
 |
| Фото: ДМИТРИЙ ЛЕКАЙ,"Ъ" |
| Первое обсуждение проекта по выпуску самогона Павел Преженцев (слева) и Николай Полуэктов провели в автомобиле, чтобы избежать утечки бесценной информации |
Николай Полуэктов:
По легенде, свой знаменитый закон Архимед сформулировал, лежа в ванне. А закон всемирного тяготения пришел в голову Ньютона благодаря яблоку, свалившемуся на нее с яблони, под которой физик предавался размышлениям. Разумеется, у меня нет никаких оснований ставить себя в один ряд с этими выдающимися мужами. Тем не менее идея самогона осенила меня при схожих обстоятельствах: просто мне довелось оказаться в соответствующей обстановке. Дело было так: в один из зимних вечеров я в одиночестве распивал на кухне ирландское виски. Принял его изрядно, поэтому нет ничего удивительного в том, что я пребывал в философическом настроении. Ход моей мысли был примерно таким: "Виски... Вкусная штука! Красивая, дорогая, с длинной историей, желанная... А что это по сути, если разобраться? По сути — обычный самогон..." Стоп! Ленивые размышления были прерваны: меня охватило смутное чувство, что я нахожусь на пороге какого-то важного открытия. Чтобы его совершить, я попытался рассуждать логически. "Если мы принимаем, что самогон и виски — одно и то же и при этом виски — чрезвычайно успешный товар, то что из этого следует? Очевидно, лишь то, что самогон — тоже теоретически товар с гигантским коммерческим потенциалом. И при этом — невероятно! — самогона нет! То есть он, конечно, есть, но в магазинах не продается, такого товара в России не существует!" Завершить силлогизм смог бы и ребенок: тому, кто выведет самогон на рынок, успех гарантирован.
На самом деле, когда я "придумал" самогон, я о нем ровным счетом ничего не знал. Как его производят, почему он бывает плохой и хороший и чем хороший от плохого отличается — все это выяснится позднее. Изначально я обладал довольно скудным набором данных: во-первых, уж и не помню где почерпнутыми сведениями, что виски изготавливается по самогонной технологии. А во-вторых, воспоминаниями о случайном знакомстве с настоящим самогоном. Произошло это так. Моему большому приятелю, спецкору "Денег" Алексею Ходорычу, с его родного Ставрополья время от времени присылают виноградную самогонку. И однажды бутылкой этого напитка Алексей поделился со мной. Я долго не решался этот продукт попробовать ("вот еще, буду я эту отраву пить!"), но потом все же переборол свое предубеждение. И понял, насколько был глуп,— самогон среди знакомых мне напитков оказался одним из вкуснейших! Более того, голова утром совсем не болела, хотя употребил я его солидно. (Неудивительно, что Алексей позже стал одним из компаньонов в самогонном проекте,— о том, как это случилось, читайте в следующих номерах "Денег".)
К слову, самогон я придумал весьма своевременно для себя. В тот момент я прекратил свои занятия журналистикой (в которой с перерывами упражнялся последние пять лет), все мои частные инициативы (проекты в области офшорного программирования и вэб-дизайна) безнадежно стагнировали, и всерьез я занимался лишь научной работой в одном из институтов РАН. Мои амбиции, безусловно, простирались намного дальше, поэтому решение воплотить столь оригинальную, как мне казалось, идею было совершенно естественным. При этом я не был настолько самонадеян, чтобы пытаться сделать это в одиночку. Поэтому, все взвесив, я отправился к своему приятелю Павлу Преженцеву.
Павел Преженцев:
 |
 |
— Паш, это же телефон. Давай лучше встретимся. Через полчаса в "Шоколаднице" на Кутузовском.
"Паранойя",— подумал я и пошел одеваться. Минут через сорок я запарковался возле его машины. Николай пересел ко мне.
— Слушай, я, наверное, даже в "Шоколаднице" не хочу это обсуждать. Давай здесь поговорим.
Ну что за шпионские игры! Но я был скорее заинтригован, чем раздражен. А Николай лишь сгущал интригу:
— Представь, существует продукт. С вековой историей. Знакомый массовому потребителю. Продукт, который этот потребитель ценит. Продукт, который не запрещено производить. И при всем при этом продукт не существует как товар! Что это?
— Ну-у-у...— протянул я. Сказать мне было определенно нечего — отгадки я не знал. Николай победно улыбнулся:
— Это самогон!
Он явно ждал от меня какой-нибудь реакции. Я же молчал — нужно было какое-то время, чтобы переварить информацию. Честно говоря, я и подумать не мог, что услышу про самогон, настолько это было далеко от всего, чем нам случалось увлекаться прежде. Идея была неожиданной. Но, черт возьми, интересной! Николай явно пребывал в эйфории, которая скоро передалась и мне.
— Елки-палки, самогон! Да ведь это слово знает каждый! — в запале ораторствовал я.— Эту марку раскручивали десятилетия, но никто ею не пользуется!
— То-то и оно!
— Я знаю, во что его нужно разливать! Такая бутыль, как в фильме "Самогонщики"...
— Или в "Свадьбе в Малиновке" — "четверть" называется.
— Точно! А "четверть" в натуральный размер тоже будем использовать, для промоушна! И этикетки не будет — будем делать надписи прямо на стекле! Как будто химическим карандашом написали: "Самогон".
Идеи били ключом, мы никак не могли успокоиться. Я предложил делать напиток мутным:
— Самогон же в массовом сознании именно мутный! И закрывается пробкой, такой же, как винная, только конической. Чтобы кончик у нее торчал, а при открывании она издавала такой звук: чпок!
Стихийный брэйн-сторминг длился не менее часа. Когда невысказанных мыслей не осталось, мы стали думать, с чего, собственно, начинать наш проект.
— Я почему не хотел все это по телефону обсуждать,— сказал Николай.— Идея настолько же красива, насколько и проста. Если о ней узнает кто-то еще, то, скорее всего, быстро ею воспользуется.
— Перво-наперво нужно забивать торговую марку. Регистрировать марку "Самогон", чтобы никто не смог идею украсть. Надо бы разобраться, как это делать, и делать как можно скорее. Только вот предприятие-то придумали уж больно масштабное. Производить алкоголь — для этого же нужно большое производство! Как мы его наладим?
— Понятно, что без инвестора здесь не обойтись. Я предлагаю: поехали к Мишке.
— Прямо сейчас?
— Почему нет?
Причин не ехать и правда не было. Я позвонил нашему общему приятелю Михаилу, он был дома, сказал: "Приезжайте". И мы отправились к нему.
Михаил Сергеев:
Звонок Павла меня совершенно не удивил. Не реже раза в год они с Николаем приходят ко мне со своими идеями и предлагают их профинансировать. В 1999 году они носились с проектом интернет-газеты "обо всем": мол, в мире ежедневно происходит куча интересных событий, которые нигде в российской периодике не освещаются. Давайте сделаем переводное издание, которое соберет миллионы интересующихся подобными новостями, а деньги будет зарабатывать на рекламе. Я в "газету обо всем" не поверил, войти в проект отказался, и ребята, надо думать, мне за это признательны: коллапс интернет-индустрии показал, что их расчеты были утопическими. Потом они чего только не предлагали: сделать систему адресации в интернете на русском языке; выйти на рынок интеллектуальных зданий; создать дисконтную систему, используя аудиторию московских кинотеатров. Николай даже написал теорию дисконта (насколько я знаю, она до сих пор не опубликована), с помощью которой, зная эластичность спроса и торговую наценку, можно посчитать оптимальное значение скидки. Но толку от этого не было никакого — ни одна из этих идей так и не была реализована. И что больше всего удерживало от участия в их проектах, так это то, что ребята не готовы были ничем рисковать: я должен был найти финансирование, а они были согласны инвестировать только свой труд. Такие условия казались мне не вполне справедливыми.
А в этот раз они предложили делать самогон. Поначалу идея мне совсем не понравилась. Во-первых, хоть я практически не пью и знатоком алкоголя меня назвать трудно, но, по моему мнению, самогон — это низкосортный напиток. И спрос на него был только тогда, когда водка была в дефиците. Сейчас же водки — залейся, и кому в голову придет покупать самогон? Во-вторых, согласно имевшейся у меня обрывочной информации, рынок крепкого алкоголя работает с минимальной рентабельностью (сказывается жесточайшая конкуренция), и зарабатывать на нем удается только за счет больших объемов производства и быстрой оборачиваемости денег. Получается, любой новый игрок без масштабного производства (а у нас его, понятно, нет) и опыта обречен на убытки. Мне возражали.
— Миш, пойми,— убежденно говорил Николай.— Ты просто его не пил. А я — пил. Это отличнейшая вещь! Получше водки, на самом деле. Водку я пить не могу, разве что в коктейлях. А самогон пьется очень легко. Опьяняет по-другому, и похмелья после него нет. Так что про низкосортное пойло — это неправда. А то, что в целом алкогольный рынок малорентабелен, так это ни о чем еще не говорит. Коньяк и виски, например, вполне рентабельные товары, пусть даже продаются не в таких объемах, как та же водка.
— Может быть, вещь это и отличнейшая,— не сдавался я,— но потребители все равно его воспримут как отраву, переубедить их будет сложно.
— Наоборот, многие знают, какой это хороший напиток, а вот купить не могут,— Николай настолько уверенно привел этот ничем не подтвержденный аргумент, что я почти поверил. (Он потом рассказывал, что в этот момент вспомнил, как сотрудники "Коммерсанта" просили Ходорыча организовать поставку домашнего самогона со Ставрополья за любые разумные деньги — настолько им понравился напиток.)
— Хорошо,— ответил я.— Идея, возможно, интересная. Но вы сами готовы участвовать в финансировании?
— Я готов,— решительно сказал Павел. Николай тоже сказал "да".
— Тогда давайте думать, как производить самогон. Каждый делает то, что может. А вкладываемся наравне. Согласны?
На этот раз возражений не было.
Николай Полуэктов:
То, на чем мы сошлись, казалось вполне разумным. Зная Михаила, я понимал: ждать, что он загорится нашей идеей и возьмет на себя все риски, не приходится. Ведь, если разобраться, в наших предложениях не было никакой конкретики: мы тогда не понимали, как функционирует алкогольный рынок, как организовать производство самогона, не знали даже в деталях, что представляет собой самогон. И, само собой, не могли даже вообразить, с какими трудностями нам предстоит столкнуться. Сейчас я думаю, что это даже к лучшему: если бы тогда мы знали все, что знаем теперь, то, может статься, взяться за это дело не решились бы вовсе.
В следующем номере: сарай, самогонный аппарат и цистерна браги как основные средства производства. О государственном регулировании выпуска и оборота алкогольной продукции. Алкогольный подряд. Коньяк — тоже самогон. Ходорыч спасает проект.
|