Накануне начинающегося в ближайший понедельник турнира ATP в Санкт-Петербурге в Москву прилетел Евгений Кафельников. Прилетел из Мадрида. В последние дни самый титулованный российский теннисист стал героем публикаций в некоторых зарубежных изданиях, рассказывавших о том, что некоторые теннисисты якобы участвуют в "договорных" матчах. В статьях содержались намеки на то, что один из таких матчей был сыгран с участием Кафельникова. С этой темы началась беседа с ЕВГЕНИЕМ КАФЕЛЬНИКОВЫМ корреспондента Ъ АЛЕКСЕЯ Ъ-ДОСПЕХОВА.
— Неужели кто-то из ваших коллег-теннисистов верит в то, о чем говорилось в этих сообщениях?
— Никто не верит, потому что это полная галиматья. Я в профессиональном теннисе 11 лет. Так вот, не знаю ни об одном случае, чтобы кто-то, как говорят, сдавал матчи.
— А откуда тогда возникли эти статьи? Чей-то заказ?
— Не думаю, что они кем-то заказаны... Игорный бизнес сейчас очень развит во всем мире. Многие люди стремятся обогатиться с помощью букмекерских контор. Я так понимаю, что кто-то рискнул и поставил крупную сумму на то, что я проиграю Фернандо Висенте. А потом, когда я проиграл, букмекеры принялись звонить в ATP и давать какую-то абсолютно ненужную информацию об этой ставке. То, что меня притянули сюда,— полный, повторяю, бред.
— Насколько мне известно, руководители ATP это, к счастью, сознают и даже никаких проверок в связи с публикациями устраивать не собираются.
— Они присутствовали на моем матче с Висенте и видели, что никакой сдачи не было. Я вообще профессионально отношусь к своей работе.
— И часто, как выяснилось, играете с травмами, о которых болельщики узнают постфактум...
— Я действительно не доиграл с Томасом Энквистом в Мадриде из-за травмы ноги, которую получил еще на Кубке Кремля. В теннисе, кстати, все в принципе о ней знали. Такое не скроешь: ведь приходилось все время проходить процедуры... Поэтому не исключаю, что кто-то, осведомленный о моей травме, и поставил на Висенте. А потом газеты придумали, будто бы сценарий матча был написан заранее.
— А почему вы все-таки, будучи травмированным, выходили на корт?
— Я часто в карьере играл с микротравмами и выходил из ситуации достойно, как, к примеру, в финале Кубка Дэвиса. Надеялся, что и сейчас получится. Но время идет, становится тяжелее восстанавливаться...
— Насколько серьезно повреждение?
— Пока точно не знаю. В любом случае в Петербург обязательно поеду и попытаюсь сыграть хорошо. Поклонники хотят видеть меня. Тем более, возможно, в последний раз.
— Будете играть вопреки советам врачей?
— Врачи мне ничего не советуют. Советуют проходить процедуры. А сколько займет лечение, неизвестно.
— Удивляет, что этот сезон вы несмотря на то, что накануне его перенесли операцию, несмотря на то, что он может стать последним в карьере, играете по очень плотному графику...
— Он не такой плотный, как кажется. Я выступаю на обязательных, положенных по регламенту игроку такого уровня турнирах. На тех, которые можно назвать вспомогательными, играю не так часто, как играл в предыдущие годы.
— Не поверю, если вы, теннисист, который около десяти лет не выпадал из top-10 сильнейших мирового рейтинга, скажете, что не испытываете никакого душевного дискомфорта, находясь в четвертом десятке.
— Я испытываю большой дискомфорт. Поэтому-то и считаю своим долгом принять какое-то радикальное решение относительно продолжения карьеры. Я привык быть среди лидеров. Быть в серединке — это не по моему характеру. Я по-прежнему выполняю свою работу с полной отдачей, но возможности и силы уже не те, что были прежде.
— Если честно, вы не жалеете, что нынешний год решили отыграть почти, что называется, по полной программе?
— Не жалею. У меня были еще амбиции, думал, что смогу их реализовать. По результатам видно, что надежды не оправдались. Может быть, пора на заслуженный отдых.
— Когда вы собираетесь принять свое радикальное решение?
— В ближайший месяц.
— Выдающаяся победа в Кубке Дэвиса в декабре не опустошила психологически? Говорят, что после таких успехов трудно бывает собраться...
— Когда достигаешь цели, к которой шел столь долго, которая в твоей карьере оставалась последней, естественно, приходит моральное опустошение. Без цели любую работу сложно делать. На протяжении всего этого года я, можно сказать, в принципе играл для себя.
— От тенниса как, так скажем, от игры вы все еще, выходит, можете получать удовольствие?
— Могу. Но привычка к победам, подчеркну, осталась. С поражениями, с пониманием того, что поезд ушел и снова запрыгнуть на него невозможно, мириться сложно. Значит, нужно двигаться в другом направлении.
— На Кубке Кремля вы сообщили, что хотели бы заняться своим образованием. Планы не изменились?
— Нет, непременно на следующий год займусь. Очень прельщает экономика. Надо же будет как-то позаботиться о средствах, которые заработал в теннисе, чтобы они не растворились, как это случается. В этой области у меня еще недостаточно опыта.
— Наверняка у вас немало предложений поработать на благо российского тенниса?
— Не только тенниса — спорта вообще. Обязательно проявлю энтузиазм и в этой сфере. У меня хорошие отношения с Юрием Михайловичем Лужковым. Он спит и видит, что Олимпиада 2012 года пройдет в Москве. Обещаю сделать все от меня зависящее, чтобы так и было.
— В современном теннисе Андре Агасси смотрится странным исключением. Побеждает только молодежь. А об уходе задумываются даже те, кому еще нет 30...
— Агасси — уникальный спортсмен, на него равняться не стоит. Такие рождаются раз в 30 или даже 50 лет... А теннис и вправду жесткий вид спорта. Чтобы играть на высоком уровне, нужно быть идеально — именно идеально — готовым физически.
— Но в футболе и хоккее люди играют гораздо дольше...
— Это командные виды спорта. Там ведь можно немножко и сачкануть — партнеры выручат. А в теннисе все зависит от тебя одного. Это другая нагрузка.
— Среди тех молодых, которые нынче возглавляют рейтинг, вы видите кого-нибудь, кто мог бы стать настоящим лидером мирового тенниса?
— Мне тяжело кого-то выделить. Сейчас в теннисе все смешалось. Десять лет назад было проще. Были Сампрас, Агасси, Беккер, Эдберг. Таких звезд сейчас нет.
— А Энди Роддик?
— Да, он, наверное, единственный, кто может достойно заменить ветеранов.
— Как вы думаете, на Марата Сафина этот скомканный из-за травм сезон негативно не подействует?
— Марат — уникальный спортсмен, с колоссальным потенциалом. Ему просто в этом году не везло: столько травм врагу не пожелаешь. Со временем он восстановится. Марат в таком возрасте, который можно назвать боевым.
— Михаил Южный и Николай Давыденко, на ваш взгляд, на сто процентов реализуют свои возможности?
— Да, по максимуму. Оба не обладают таким потенциалом, такими физическими данными, как Сафин, но игру понимают прекрасно.
— В конце сезона у вас будет свободное время. На футбол Россия--Уэльс 15 ноября сходить не собираетесь?
— Конечно, пойду! Ребят надо поддержать. Представляю, насколько этот матч важен для россиян.