В Петербурге на сцене Театра на Литейном фестиваль Союза театров Европы показал учебную работу. Актеры из Греции, Финляндии и Венгрии на трех языках сыграли спектакль, поставленный венгерским режиссером Зандором Жотером по мотивам "Вакханок" Еврипида. Своими впечатлениями делится ЕЛЕНА ГЕРУСОВА.
Интернациональные "Вакханки" — один из плодов проекта Союза театров Европы "От семинаров к европейским совместным постановкам". Молодые актеры два лета подряд собирались вместе на пару недель и изучали пьесу Еврипида "Вакханки" сначала в Хельсинки, а потом в Салониках. Практическим итогом семинара и стал спектакль Зандора Жотера. Союзом запланировано три подобных семинара, а спектаклей по ним должно появиться целых шесть.
"Вакханки" идут на трех языках одновременно, в диалогах языки смешиваются, а к тому же еще реплики, сказанные одним актером на венгерском, повторяются затем другим на новогреческом или финском. В Театре на Литейном к ним прибавился еще и русский язык, в виде субтитров. Актеры произносят далеко не весь текст Еврипида, а, скорее, его переписанный из чужой тетрадки конспект. Оригинальный же конспект "Вакханок" — это миф о Пенфее (в спектакле Пентеус). Основателя и царя Фив растерзали вакханки, среди которых была и его мать Агава (Агау), за то, что он хотел запретить им поклоняться Дионису. В новых европейских "Вакханках" актеры-интеллектуалы вместе с Зандором Жотером вытащили на первый план проблемы сексуальности Пентеуса, обычного, в общем-то, молодого человека, и его стыд за родную мать, участвующую в вакханалиях.
От древнегреческих "Вакханок" в спектакле остались только тени, похожие на рисунки с амфор. Тени можно назвать и архетипами. Но нечто роковое найти в них трудновато. "Вакханок" сделали люди, которые не только изучали тексты Еврипида и Эсхила, но и наверняка читали Макса Фриша и, скажем, Джона Фаулза и знают, каким тихим, домашним и обутым в мягкие тапочки из соседнего магазина может явиться миф.
Художник Мария Амбрус превратила сцену в узкий планшет, прямоугольник, похожий на киноэкран. Внутри экрана нашлось еще местечко для телевизора. Сбоку пристроен трамплин, с таких прыгают в бассейнах, есть пальма на пружинах. Когда зрители рассаживаются, по телевизору показывают синхронное плавание, а время от времени появляется рычащий лев с заставки Metro Goldwyn Mayer. В общем, присутствует какое-то сообщение относительно масскульта. Узкое пространство за рамками экрана можно принять за комнату в современном доме. Молодой человек в латексном костюме для подводного плавания приходит, кричит: "Мам, мам!" Это Пентеус. Отдергивает занавеску, а там принимает душ женщина, оказывается — это Дионис.
В сущности, драматург Джулия Унгар выкроила из Еврипида новую пьесу, и ее так и хочется назвать интеллектуальной. Художник Мари Бенедек одела героев в спортивное, иногда очень откровенное белье и анилиновых цветов платья с корсетами, которые по мужским торсам сползают на талию, — такая забавная насмешка над голливудским шиком. Мария Цабо сделала красивые маски животных. Почти каждую мизансцену можно снимать для глянцевого журнала. И спектакль интереснее разглядывать, чем слушать и стараться понять. Тем более, что же решили по поводу Еврипида на своих семинарах молодые европейцы, до конца все равно не ясно. За плоским задником-экраном есть куда более объемное пространство, высвеченное напоминающим луну софитом. Возможно, это как раз зияет бездна мифа и трамплин как раз для того, чтобы в нее нырнуть. Что молодые европейцы сделать побоялись, переведя "Вакханок" в зрелище яркое, но неглубокое.