глава юридической компании "Усков и Партнеры"
"Войны за нематериальные активы еще не достигли своего пика"
— Брэнд — это серьезный нематериальный актив. Как его защитить?
— Для начала стоит разобраться в том, что такое брэнд с юридической точки зрения. В массовом сознании брэнд — это товарный знак. Это неверно. Брэнд — не только название, а целый комплекс идентификаторов. Говорим "тетя Ася" — и в голове возникает конкретный товар. Тем более что в российском законодательстве, как, впрочем, и во многих других, понятия "брэнд" нет: есть товарный знак, промышленный образец, фирменное наименование и т. д. На мой взгляд, можно выделить восемь юридических инструментов, которые имеют прямое отношение к брэнду. И защищать брэнд нужно с применением всех этих инструментов.
Кстати, многие не видят разницы между защитой и охраной. Охрана — это комплекс мер для предотвращения возможных нарушений. Защита — действия владельца после нарушения. И гораздо правильнее и дешевле не защищать, а охранять свой брэнд. Грамотная охрана в условиях тотальной имитации, с которой сталкиваются многие компании, на мой взгляд, должна заключаться в моделировании этих имитаций на этапе создания брэнда. То есть, регистрируя брэнд "Сам Самыч", имеет смысл зарегистрировать и "Сан Саныч". Только так можно опередить недобросовестных конкурентов.
— Само понятие "брэнд" в России существует не так давно. А когда встал вопрос о правовой защите брэндов?
— На самом деле в России брэнды были и раньше, но их сила и юридическая защита были совершенно иными. Первоначально патентное ведомство, которое располагалось тогда в Петербурге, защищало преимущественно знаки иностранцев, приходящих в Россию,— это в начале XIX века. Во времена СССР также регистрировалось больше иностранных знаков, чем своих: кому могло прийти в голову, что надо бояться недобросовестных конкурентов, если никакой конкуренции и в помине не было? В то время мы больше заботились о регистрации наших знаков за границей. Особенно после очень неприятного эпизода с "Жугулями", которые подверглись патентному рэкету на границе в Чехословакии. Именно тогда у "Жигулей" в Европе появилось другое имя — "Лада" (так звали дочь тогдашнего гендиректора ВАЗа). Забавно, что название было выбрано по аналогии с именем Мерседес — дочери владельца "Даймлера".
Я думаю, что полноценное функционирование юридического понятия "брэнд" началось в начале 90-х годов прошлого века, с приходом эпохи частной собственности. Осенью 1992 года вышел закон о товарных знаках. Тогда же возникли первые прецеденты нарушений прав правообладателей брэндов.
— В последнее время товарные знаки все чаще становятся средством передела собственности. Можно ли от этого защититься с помощью юридических инструментов?
— Долгое время юристы и патентные поверенные призывали обратить внимание на товарный знак как инструмент охраны своих прав. На мой взгляд, эта задача успешно выполнена. Но менталитет русского бизнесмена тут же позволил использовать этот инструмент не для защиты, а для нападения. Иными словами, действующий закон позволяет формальному владельцу товарного знака запрещать использование этого товарного знака. При этом факт производства товара владельцем товарного знака никакого значения не имеет. Поэтому еще с 1996 года в России стал процветать так называемый "патентный рэкет". Этот процесс затронул очень многих иностранцев. Многие из них выкупали свои знаки, не стремясь афишировать свои ошибки. Самым действенным орудием борьбы с этим явлением стало повышение патентных пошлин в 30 раз. После него знаки стали регистрировать только те, кто ими реально пользовался. Вкладывать тысячу долларов в регистрацию на всякий случай стало просто невыгодно.
Вторым действенным шагом против рэкета стало снижение сроков допустимого неиспользования товарного знака. До принятия поправок в закон РФ "О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров" в декабре 2002 года этот срок составлял пять лет. Сейчас — три года. Эта норма уже весьма похожа на общеевропейскую практику. Однако, на мой взгляд, американская система более прогрессивная в этом направлении. Там владелец товарного знака получает право кому-либо запрещать использование товарного знака только при условии, что он сам выпускает товар с этим товарным знаком.
На сегодняшний день можно говорить об устойчивой тенденции использования товарного знака в качестве инструмента не только конкурентной борьбы, а передела целых рынков. Кроме паразитического использования клонированных товарных знаков конкурента появился перехват брэнда. Например, предприятие выпускает продукцию Х. В определенный момент руководство озаряет гениальная идея подать на регистрацию товарный знак. Еще через пару лет из Роспатента им приходит ответ, в котором сообщается, что этот товарный знак зарегистрирован за предприятием Y. Люди разыскивают это загадочное предприятие и узнают, что за неделю до них этот знак купил главный конкурент, который предъявил иск о защите прав на свой товарный знак. К тому же этот конкурент начал производство товара со знаком Х. Вот это и есть перехват брэнда.
А теперь представьте себе, что этот брэнд используют три десятка заводов в стране... Пример — плавленые сырки "Янтарь" и "Дружба", товарный знак "Детский мир", под вывеской которого работают полторы сотни предприятий по всей стране. А теперь у этого знака есть законный владелец, который имеет все юридические основания предъявлять огромные иски каждому региональному "Детскому миру" с последующим предложением "дружбы".
— Как долго будут еще продолжаться войны за нематериальные активы, какие инструменты при этом будут использоваться?
— Войны за нематериальные активы еще не достигли своего пика. Надо отдавать себе отчет, что эти войны ведутся в двух системах. В системе конкурентных отношений они являются частью маркетинговой войны. В системе поглощения предприятий это аналог псевдобанкротства. В любом случае привлекается и будет дальше использоваться административный ресурс — как в Роспатенте, так и в судах. Однако есть слабая надежда на то, что когда-нибудь это время перемен пройдет и товарный знак будет нести свою прямую функцию — защищать его владельца от подделок и имитаций. Опыт многих стран, переболевших этой болезнью злоупотребления, подтверждает это.
Интервью взяла ЕКАТЕРИНА Ъ-ЛЮБАВИНА