Миллионы людей в мире, бросая взгляд на электронные часы, чтобы узнать время,
уже привыкли к ежесекундному напоминанию фамилии создателей одной из самых
могущественных корпораций Японии — Сasio. Хотя формально основателем и
первым президентом корпорации долгое время и являлся старший из четырех
братьев Касио — Тадао, в действительности и своим появлением на свет, и
успехами электронная империя обязана всем четырем. Судьба этой семьи (а
бизнес в Японии, пожалуй, как нигде более — дело семейное) лишний раз
заставляет задуматься о причинах успеха японской экономической модели: в чем
же там все-таки секрет — в прочности семейных традиций, умении извлекать
уроки из собственного прошлого или в легендарном, доходящим до фанатизма
японском трудолюбии? Во всяком случае, жизнь братьев Касио (биографические
материалы о семействе были предоставлены акционерным обществом "Япония
сегодня") оказалась похожа на биографию всей послевоенной Японии, без отдыха
и остановок с завидным упорством устремившейся к какой-то словно только ей
одной ведомой цели.
Тяжелое детство
Основатель компании и старший из братьев Тадао Касио (Tadao Kashio) родился в
1917 году в захолустной деревеньке близ города Нанкоку. Кроме земледелия
заниматься там было абсолютно нечем, но и оно с трудом позволяло
прокормиться — земли были тощие, их приходилось метр за метром отвоевывать у
гор, а нередкие засухи перечеркивали и эти усилия. В общем, нелегко было
Сигэру и Киэно — отцу и матери Тадао (они прожили трудную, но долгую жизнь:
отец умер в 1986 году в 88-летнем возрасте, а мать пережила его на год, дожив
до 90 лет). Отца вскоре призвали в армию и мать валилась с ног, но с работами
в поле не справлялась. Тогда она сдала свой надел соседям и занялась
выращиванием шелковичных червей. Так что раннее детство старшего из будущих
хозяев электронной империи прошло в компании с прожорливыми червями. Даже еду
пришлось ограничить до унылости однообразным меню из постного мисосиру (суп
из бобовой пасты), поскольку капризные шелковичные черви запаха ни вареной,
ни тушеной рыбы не переносили (о мясе в японской деревне если и знали, то
понаслышке). Когда же вернулся отец, то в дополнение к возобновленному
выращиванию риса, долгими зимними вечерами семья подрабатывала изготовлением
гончарных изделий.
Жизнь порой поворачивается неожиданно: страшное токийское землетрясение
1923 года вырвало семью из рутинного и не принесшего достатка сельского быта.
Рабочих мест после катастрофы оказался непочатый край, и отец Тадао решил с
семьей отправиться плотничать в столицу. Там же родились три других брата —
Тосио, Кадзуо и Есио. Поселилось семейство в бараке с крышей из нескольких
листов оцинкованного железа. И то удача — город сплошь представлял собой
руины. Теперь Тадао мог ходить в школу. Правда, поначалу он вообще ни слова
там не понимал, так как говорил на диалекте провинции Тоса, весьма далекого
от токийской речи. Зато братьям его было легче — они были уроженцами
столицы.
Медленно, но семья вставала на ноги: отец работал на стройках, мать занялась
шитьем. Открыли свою лавочку, и появились деньги, чтобы снять квартиру. Но —
главное — сыновья получили возможность продолжить образование, в то время,
как большинство их сверстников вынуждены были рано начинать работать. Семья
выкраивала две йены в месяц на плату за учебу каждому — отец экономил на
трамвае и ходил на работу пешком.
Школьные годы были вполне обычными: стрельба из самодельных рогаток и духовых
ружей, рыбалка и купание в запрещенных местах, ну и работа, работа, работа.
Старший уже в 13 лет устроился в мастерскую учеником токаря, а вскоре
поступил в вечернее технического училище. Тосио подрабатывал в овощной лавке,
продолжая работать и во время учебы в Токийском университете.
Когда Тадао исполнилось двадцать лет, Япония воевала со своими соседями. Но в
армию его не взяли, зачислив по здоровью в резервисты третьего разряда. И,
подавив чувство уязвленности, Тадао поступил (сдав экзамены) на радиоламповый
завод в Омори. На нем, кстати, метод бригадного подряда, внедрявшийся в СССР
в 70-х годах, уже был давно не внове в 30-х. Благодаря ему Тадао быстро
выдвинулся — его заметили и стали поручать самую тонкую работу. Но жизнь
опять внесла свои коррективы: в 1937 году началась японо--китайская война.
Промышленность перешла на военные заказы и была регламентирована тремя
"законами о контроле": — о чрезвычайном регулировании капиталовложений, о
чрезвычайных мерах в области экспорта и о мобилизации в промышленности. На
предприятиях властвовали военные инспекторы.
В годы войны
Между тем Тадао работал бригадиром на военном заводе, затем экзаменатором
технической квалификации, чрезвычайно гордясь при этом своей причастности к
производству продукции для фронта. Япония уже воевала на Тихом океане, а
численность ее армии к 1941 году превысила 2,4 миллиона человек. Объем
военных заказов рос с каждым днем. Тадао Касио верно выбрал время, когда в 25
лет вместе с партнером открыл — тогда еще маленькое, но собственное — дело
по производству деталей для самолетов. И чем хуже становилась обстановка на
фронте, тем сильнее было стремление правительства пришпорить работавшую с
перегревом экономику: в 1943 году для нужд фронта подлежали обязательной
сдаче уже металлические двери, печки, вентиляторы, ложки, вилки, ножи. и даже
колокола храмов. Но бизнес Касио не прекращался. Постепенно в него стали
втягиваться и два младших брата — Тосио и Кадзуо. Правда, первого вскоре
призвали в армию, хотя принять участие в военных действиях ему не довелось.
Он попал в Манчжурию как раз накануне капитуляции (два других брата еще не
достигли призывного возраста).
Капитуляцию Японии семья встретила уже на новом месте - в городе Митаку, куда
она эвакуировалась, спасаясь от бомбардировок американской авиации в 1944--45
годах. Когда 15 августа император зачитывал по радио заявление о капитуляции,
это было для большинства японцев больше, чем военное поражение — это был
крах идеалов. Некоторые рабочие из мастерской Касио выпили в тот день
цианистый калий.
Все надо было начинать сначала — ведь теперь никому больше не были нужны
детали для военных самолетов, которые делала семейная мастерская. "Конверсия"
началась со сковородок, кастрюль, электронагревателей, велосипедных фонарей.
Годилась любая продукция, которая пользовалась спросом. Это давало не просто
заказы, но и возможность твердо встать на ноги. В 1946 году братья Касио
создают собственную — без компаньонов — фирму "Касио сэйсакусе", во главе
которой (в строгом соответствии с японскими традициями) встал старший брат.
Первой ее продукцией стали домашние машинки для производства лапши (сначала
механические, а затем электрические). Мать Касио сама готовила лапшу по
заказам соседей. Но в общем никакой особой специализации в компании не
было — брались за все.
Так продолжалось до 1949 года, пока на одной из выставок братья впервые не
увидели электрическую счетную машину. В те времена это было сооружение весьма
громоздкое, а принцип счета был основан на вращении зубчатых колес: один
поворот соответствовал одной операции сложения, чтобы умножить надо было
крутить многократно, а чтобы разделить — крутить в обратную сторону. При
операциях с большими числами машины поднимали невообразимый грохот и страшно
тряслись.
На выставке 1949 года японских электрических счетных машин не было, как не
было их тогда в Японии вообще. И Касио решили рискнуть. Когда в 1950 году они
принялись за разработку счетной машины, то решили, что принцип ее работы
будет иным, чем у всех устройств, изобретенных раньше. "Мозговым трестом"
фирмы стал Тосио, помогали и два младших — Кадзуо и Есио. В предложенной
Тосио модели использовались электромагниты-соленоиды: при выполнении
математического действия происходило замыкание определенной электроцепи.
Опытный образец был закончен только в 1954 году. Первая японская
электрическая счетная машина весила тридцать килограмм. Но... ко времени
своего изготовления она уже морально устарела, ибо в ней отсутствовал принцип
непрерывности работы: закончив одну операцию машина все сбрасывала, прежде
чем приступить к следующей. Братья этого не знали, так как не имели доступа к
научным журналам. Неудачу переживали болезненно. А тут еще Тадао заболел
туберкулезом.
В 1956 году счетные машины были почти доведены до стадии промышленного
производства. Тадао и Кадзуо уже искали источники финансирования, но главный
создатель модели Тосио в один прекрасный день вдруг заявил, что все это
никуда не годится и надо начинать сначала. Смысл сказанного дошел до
остальных братьев не сразу: он заключался в том, что предлагалось отказаться
от машин на соленоидах вообще и создавать релейные. В их основе лежал принцип
использования электромагнитного эффекта, который давал возможность отказаться
от механики, и эти устройства из разряда собственно машин становились
приборами. К тому времени в Японии уже был создан первый релейный компьютер:
автором модели Facon-100 стал Тосио Икэда и компания "Фудзицу" (в США такой
компьютер был создан уже в 40-х годах). Первый японский компьютер занимал
целую комнату.
Модель, созданная братьями Касио, получилась по тем временам очень
"компактной" — она весила всего 120 килограмм при габаритах 100х70х40
сантиметров. Короче говоря, в тогдашние пассажирские самолеты она не влезала,
и для транспортировки опытного образца на выставку в Саппоро его пришлось
разобрать. Очевидно, делать этого не стоило, ибо после сборки машина смогла
только складывать и вычитать, начисто "позабыв" навыки умножения и деления.
Это был провал. Подрядные контракты были разорваны, заказчики от фирмы
отвернулись. И хотя, протрясясь на обратном пути в поезде, машина вновь и
заработала, было поздно. С трудом удалось заставить поверить в себя нового
заказчика, которым стала компания "Утида еко", согласившаяся финансировать
дальнейшие работы.
В июне 1957 года была учреждена компания "Счетные машины Касио", которая
занялась разработкой и производством исключительно релейных счетных машин.
Первые производственные площади занимали чуть более 500 квадратных метров.
Там-то и была выпущена первая партия счетных машин модели "Casio-14-A". Цифра
в конце означала, что машина могла оперировать четырнадцатизначными цифрами.
В этой модели использовались не тысячи, а всего 342 реле, что резко повышало
надежность работы и снижало влияние внешних помех (пыль, вибрация). И — что
совсем уже было тогда в диковинку — она работала тихо. С созданием этой
модели было связано и еще одно новшество, прочно с тех пор вошедшее в
электронику: дабы рабочие на сборке не путались, какой контакт куда
припаивать, Тосио предложил сделать покрытия контактов десяти разных цветов и
подсоединять контакты к одноцветным.
Создание электронной империи
50-е годы стали временем рождения японского "экономического чуда".
Капиталовложения в гражданские сектора росли на 30-40% в год, с небывалыми в
истории темпами шло техническое перевооружение промышленности. Появились и
мгновенно стали завоевывать новые рынки транзисторы, синтетические волокна и
смолы. Братья умело использовали конъюнктуру. На смену первой их модели
пришли другие, с новыми возможностями. Модель 1961 года AL-1 выполняла
логарифмические и тригонометрические функции и решала интегральные и
дифференциальные уравнения. В 1960 году, когда Тадао занял пост президента
компании, к счетной машине присоединили печатную машинку дочерней фирмы
Toshiba. Это был уже "почти компьютер".
С расширением компании (а в начале 60-х на Casio работало свыше 300 человек)
становилось труднее следить за качеством продукции. Нужна была система, и она
была создана. При этом Тадао и Кадзуо, фактически занимавший пост главного
менеджера компании, как и другие японские предприниматели стремились заметить
и перенять все лучшее, где бы оно ни находилось. На фирме была внедрена
американская система подготовки менеджеров среднего звена TWI, развернулось и
движение "снизу" (к которому вполне подходит аналог "социалистического
соревнования" в СССР) по контролю за качеством продукции. В 1960-х также
"снизу" возникло и "движение за всеобщую учебу", когда буквально весь
персонал компании Casio взялся изучать электроники. Приходилось решать и
такие "универсальные" для всех социальных систем проблемы, как выбор
правильного соотношения молодости и опыта, а проще говоря, кого выдвигать на
руководящие посты — проработавших на фирме со дня ее основания или более
образованных, но молодых. В 1964 году на фирме была внедрена квалификационная
система оценки кадров.
Приспосабливаться к динамичному рынку приходилось все быстрее. Между тем,
перемены в конъюнктуре братья почувствовали не сразу. Уверовав в то, что
успех им обеспечен, они стали уделять работе компании меньше времени. Зато
они часами проводили время на спортивных площадках. Первым их увлечением стал
бейсбол, но затем его место занял гольф, превратившийся в поистине семейную
страсть (в 1981 году были организован даже международный турнир по этому виду
спорта имени Касио, который с тех пор проходит ежегодно).
Между тем в 1964 году Sharp приступил к продаже первых электронных счетных
машин. Ставка исключительно на релейные машины могла стоить очень дорого.
"Последний звонок" прозвучал на выставке 1965 года, где выставленная фирмой
последняя 81-я модель таких машин, по сути дела, провалилась. Вердикт рынка
был суров, но справедлив: время релейных машин кончилось. Уже пополз слух о
приближающемся банкротстве фирмы. Была заложена и земля и семейный дом Касио.
Разработки электронных машин в компании приняли пожарный характер. А пока,
дабы не увольнять персонал из-за прекращения производства релейных
"мастодонтов", президент компании отправил их на прополку травы на газонах
заводской территории. Зрелище было впечатляющим. Не менее впечатляющей была и
картина в лабораториях по разработке техники нового поколения. Японские
транзисторы тех времен особым качеством не отличались. В любой момент они
выходили из строя по самым разным причинам, главной из которых был
температурный режим. На фирме создали специальную "лабораторию температурного
контроля", представлявшую собой комнатку с бензиновой печкой, замурованными
окнами и задраенными дверями, где голые по пояс лаборанты испытывали
транзисторы на "прочность" при 50-градусной жаре. Для проверки "на холод"
Есио вывозил опытные образцы в открытое поле морозными зимними ночами.
Из передряг фирма вышла с честью, не уволив ни одного рабочего. Осенью 1965
года она выпустила первую электронную машину — Casio-001. За ней последовали
другие, с расширенными возможностями. Одновременно внедрялись новые формы
торговли и сервисного обслуживания. Таковы были требования рынка: теперь мало
было сделать то, что находило спрос, надо было уметь это продать. В 1967 году
появляется первая модель счетной машины с принтером. В второй половине 60-х
годов Casio открывает отделение в Гамбурге, а затем в Нью-Йорке. Прорыв на
мировой рынок состоялся.
В ногу со временем
Дальнейшая эволюция электроники шла по пути миниатюризации. Появившиеся в
конце 60-х "настольные" счетные машины уже весили не более 20 килограмм. Но с
внедрением супермногоконтурных схем (LSI) с применением пленочных
полупроводников на окислах металлов (MOS) развернулась настоящая война ЭВМ
под девизом "Кто меньше?". Начало схватке положил Sharp, предложив в 1964
году первую партию настольных компьютеров. К концу 60-х вызов приняли более
50 компаний, среди который были Sony, Hitachi, Toshiba, Rico и, конечно,
Casio. В войне участвовали и американцы: одночиповые полупроводники пришли в
Японию именно из США.
Война за покупателя привела к резкому удешевлению продукции. ЭВМ,
первоначально рассчитанные для офисов, контор и госучреждений и стоившие до
полумиллиона йен, опустились до цены ниже 50 тысяч йен (около $500). Casio
долго лидировала в схватке, предложив самую дешевую модель ЭВМ — AS-8 за 37
тысяч йен (это было примерно эквивалентно средней начальной зарплате
выпускника высшего учебного заведения). Но братьев Касио это не устраивало.
Они задумали создать такую ЭВМ, которая стоила бы не более 10 тысяч йен. И
добились этого, предложив летом 1972 года первую партию "Casiо-mini", продажа
которой перевалила за миллион уже через год, а всего их было продано более 10
миллионов. Японский рынок электроники стал массовым именно с этой модели.
Теперь она красуется в вашингтонском Смитсоновском музее наряду с первым
паровозом и прочими чудесами техники. Лозунг 60-х годов "Каждому офису по
компьютеру" сменился другим — "Каждому по компьютеру". К 1976 году Япония
производила уже сорок миллионов персональных компьютеров, обойдя Америку в
производстве транзисторов.
Но Касио уже не могли удовлетвориться производством компьютеров. Компания,
преобразованная в акционерное общество, приступила к производству электронных
часов. Правда, на этом рынке ее уже поджидали конкуренты. В послевоенной
Японии лидерство в производстве часов долго удерживала Hattori Seiko. Однако
она слишком долго почивала на лаврах, упустив инициативу в начале 70-х, когда
появились часы на жидких кристаллах. К их-то производству и приступила Casio
в 1974 году. А отступив от узкой специализации на ЭВМ, уже нельзя было
останавливаться, ибо таково было непреложное требование века электроники. За
часами последовали музыкальные инструменты (теперь музыкантом мог стать
каждый), телевизоры и микрокалькуляторы.
В 1990 году Тадао Касио уступил пост президента компании брату Кадзуо, а
несколько дней назад из Японии пришло известие о его кончине (он не дожил
всего нескольких недель до своей золотой свадьбы). Семейный же бизнес
продолжается. Среди новейших разработок корпорации Casio — карманные
многосистемные телевизоры TV-3500 с экраном диаметром 8 см на жидких
кристаллах, а также мини-компьютеры нового поколения, совмещающие в себе
персональный компьютер, факсимильный аппарат и радиотелефон. Как признавался
в своей автобиографической книге Тадао, единственное чему его семья так и не
научилась, так это развлекаться. Ну что ж, в этом смысле они в Японии не
исключение.
ГЕОРГИЙ Ъ-БОВТ, АННА Ъ-ШЕСТОПАЛОВА