Blair is a child of the 1960s, more Lennon than Lenin
Блэр — дитя 60-х, скорее Леннон, чем ЛенинBARBARA AMIEL
БАРБАРА ЭЙМИЛЬ
Весной 1992 года у тогдашнего редактора газеты The Sunday Times Эндрю Нила случился очередной приступ энтузиазма. Я сидела тихо, поскольку была далека от понимания этого энтузиазма, тем более в скучной области политики.
Нил очень интересовался теневым министром труда в партии лейбористов Тони Блэром. "За ним стоит понаблюдать",— сказал он. В результате я получила задание вести тему Блэра, о котором до того времени вообще не слышала, и все это в соответствии с хитроумной теорией, что мое незнание политической жизни придаст статьям оттенок свежести.
Блэр произвел на меня сильное впечатление после того, как я походила несколько недель за ним по пятам. Он испытывал затруднения при объяснении своего политического пути, который привел его к лейбористам, и не мог изложить сути большинства своих идей, но отстаивал их с необычайным пылом. И его главная идея состояла в реформировании лейбористской партии.
Блэр быстро понял, что развал Советского Союза похоронил больше, чем просто империю. Он развеял мифы о научном социализме, синдикализме и всякое понятие о превосходстве плановой экономики над свободным предпринимательством. Он знал, что у лейбористов не будет ни малейшего шанса стать правящей партией до тех пор, пока они держатся за какую-либо из этих разрушенных теорий. Но он и его товарищи хотели спасти что-нибудь, чем могла бы воспользоваться социальная демократия. Они выбрали "общность", неясную, но приятную концепцию, чем-то ассоциирующуюся с "социальной справедливостью".
Блэр не мог этого объяснить, да и вряд ли мог кто-нибудь другой, но "общность" стала успокаивающим средством для "старых" лейбористов, которые, скривившись и отказавшись от своих мировоззрений, все-таки пришли к власти. Тогда Блэр стал для партии рыцарем в блестящих доспехах, их Моисеем, который вывел их после долгих лет блуждания в избирательных пустынях.
Теперь же опросы общественного мнения, опубликованные в The Guardian и The Financial Times, показывают, что рядовые члены парламента взбунтовались, а 50% избирателей требуют его отставки. Что же произошло? Похоже, что по прошествии многих лет работы на своем посту Блэр понял, что не только левые ошибались в вопросах экономики, но и классические либералы кое в чем были правы.
Это понимание гораздо чаще проявлялось в его внешней, чем внутренней политике, и результатом этого стала его поддержка НАТО в Югославии. Он осознал, что ставшие националистами старые коммунисты были хулиганами, а варвары остаются варварами. И это привело к тому, что он, вопреки всем своим явным интересам, поддержал Америку в Ираке.
Соединенные Штаты начали войну в Ираке, чтобы добиться выполнения целого ряда требований, в том числе 18 резолюций ООН, а также чтобы избавиться от убийцы, для которого, чтобы заставить его прекратить убивать собственный народ химическим оружием, потребовалось создать зоны, свободные от полетов.
Более того, бандита, выставившего инспекторов ООН, которые хотели убедиться, что он не производит биологическое и ядерное оружие. К тому же он открыто и гордо поддерживал террористов в других странах.
Британское общественное мнение всегда до самого последнего момента отдает предпочтение политике умиротворения. Умиротворения "иностранного" терроризма на Ближнем Востоке, в Европе, Азии, Северной Ирландии или Америке. Хотя мало кто может в этом сознаться.
Куда более достойно принять на вооружение идею о том, что терроризм, будь он религиозный, националистический или государственный, является естественным политическим отражением бедствий, с которыми можно разобраться. Поговорите с ними. Выслушайте. Или просто оставьте этих террористов-самоубийц в покое, и они оставят нас в покое. После этого все смогут вернуться к ворчанию о транспортных проблемах.
Но Блэр был не того склада. Он принял их заявление о начале войны против Запада буквально. Он увидел, что их нельзя удовлетворить подобием Чехословакии при президенте Бенеше, а именно — Израилем, когда им хочется Нью-Йорка, Парижа, Москвы и Лондона. Он видел также, что эта война с терроризмом — новый тип войны, и если идти на выигрыш, надо начинать борьбу задолго до того, как общественность "увидит белки их глаз".
Если когда-либо политическое решение и принималось не в результате расчета, а из принципа, то это именно решение Блэра о поддержке Америки. Он делал это не из-за голосов избирателей, ведь он не баллотировался на выборах в Нью-Йорке или Сиэтле. Не мог он надеяться и на вознаграждение в виде какой-нибудь большой международной награды вроде назначения на пост в ООН или получения Нобелевской премии мира.
Просто это было правильно. Его солидарность с Америкой объясняется его полной убежденностью тем, что место Британии, как матери парламентской демократии, рядом с главным поборником демократии в мире. Но это решение не встретило понимания у большинства соратников по партии и сограждан.
Двойной парадокс этой ситуации состоит в том, что Блэр, который вдохнул новую жизнь в лейбористскую партию, выбросив за борт устаревшие левые лозунги, вдохнул новую жизнь и в умеренных левых, которые были на грани вымирания и пользовались дурной славой, пока он не создал "новых" лейбористов. Именно эти умеренные левые, которые пользуются большим влиянием во всех британских институтах от BBC до школ и СМИ, и ополчились сейчас против него.
Но и Блэру не хватает цельности, проблема Блэра в нем самом. Видит ли он, что намерение Европы заявить себя в качестве противовеса Соединенным Штатам абсолютно не соответствует его политике поддержки Америки? Если что-то в целом хорошо (например, Соединенные Штаты), то зачем становиться противовесом? Как противовес может быть союзником? Привязанность Блэра к ЕС и его легкомысленный отказ от британского суверенитета — часть стремления к миру с меньшим количеством границ, которое ярко проявилось в 60-х годах. Это не Ленин, это Леннон.
Разочарованные избиратели хотят, чтобы Блэр перестал заниматься только войной с терроризмом и озаботился улучшением бытовых служб, а именно транспорта и здравоохранения. У нас катастрофически не хватает специалистов. Больницы зачастую работают неэффективно, в них грязно, плохо заботятся о больных. Очереди на операции просто ужасны.
Но даже если не принимать во внимание очевидный факт, что если терроризм поглотит Запад, то очередь на замену тазобедренного сустава будет нашей самой маленькой проблемой, здесь есть одна ошибка. Плохое качество нашего бытового обслуживания связано с британской культурой и предпринимательством, а не с правительством. Сказываются последствия национализации медицины. Однако государственная служба здравоохранения — настолько большая культурная ценность для правительства, что ее нельзя изменять.
Между тем периодическое накладывание заплат на ее дыры приводит к тому, что нам достаются только недостатки как свободного предпринимательства, так и социализма. Кроме того, не вина правительства в том, что наши работники настолько безалаберны, что поезда сходят с недоремонтированных рельсов. И правительство не может изменить существующую культуру, которая запрещает прокладывать дороги через любимую лужайку, но хочет при этом, чтобы движение на трассах было быстрее.
Блэр постепенно начинает понимать все это. И в этом намного опережает британскую общественность и свою партию. Как это ни иронично звучит, похоже, что по мере того, как Блэр становится все лучше и лучше как личность и политик, его все меньше и меньше любят. Учитывая личности нынешних кандидатов от всех политических партий, если лейбористы захотят от него отказаться, то утрату понесут не только они, но и Британия. Лучше довольствоваться тем, что есть.
Перевела АЛЕНА Ъ-МИКЛАШЕВСКАЯ