Военные России и Турции приступили к совместному патрулированию территорий на севере Сирии. Это произошло на основе договоренностей, достигнутых на прошлой неделе в Сочи президентами двух стран Владимиром Путиным и Реджепом Тайипом Эрдоганом. В это же время в Женеве члены созданного при непосредственном участии РФ, Турции и Ирана сирийского Конституционного комитета начали разговор о политическом будущем Сирии. Уже первые заседания комитета показали, что межсирийский диалог простым не будет. До сих пор внешним игрокам удавалось договариваться о будущем Сирии гораздо быстрее, чем гражданам этой страны. С подробностями из Женевы — корреспондент “Ъ” Марианна Беленькая.
Предупредить новые обострения на сирийско-турецкой границе должен совместный патруль российской военной полиции и погранслужбы Турции
Фото: Tribune News Service via Getty Images
Предупредить новые обострения на сирийско-турецкой границе должен совместный патруль российской военной полиции и погранслужбы Турции
Фото: Tribune News Service via Getty Images
«Тигр» и «Тайфун» на севере Сирии
«Совместный патруль российской военной полиции и пограничной службы Турции завершил первое совместное патрулирование сирийско-турецкой границы»,— заявили в Минобороны РФ. Сообщается, что было задействовано девять единиц военной техники: российские бронированные автомобили «Тигр» и «Тайфун», а также Kirpi турецкой погранслужбы. Безопасность колонны на всем протяжении маршрута обеспечивал БТР-82 российской военной полиции.
Цель патрулирования — контроль за соблюдением меморандума, согласованного в Сочи 22 октября по итогам переговоров президентов России и Турции. В документе, напомним, речь идет о выводе подразделений курдских отрядов самообороны (в Турции считаются террористическими организациями) и их вооружения на глубину 32 км от сирийско-турецкой границы. Глубина зоны совместного патрулирования, согласно сочинскому соглашению, может доходить до 10 км.
Предполагалось, что патрулирование будет проводиться вдоль практически всей границы к западу и востоку от района, где недавно проходила турецкая военная операции «Источник мира» (она как раз и была направлена против курдских отрядов). При этом колонна двинулась в западном направлении от стартовой точки — таможенного перехода Дербисия. Восточное направление пока остается проблематичным — обещанный вывод американских военных из Сирии так полностью и не состоялся, так что эти территории они продолжают держать под своим контролем. Так, в четверг американцы возобновили патрулирование на востоке Сирии. Их маршрут пролегал между населенными пунктами Эль-Кахтания и Румейлан.
Кроме того, в курдских источниках появилась информация о возвращении американских военных на базы к западу от турецкой буферной зоны.
Сами США пока подтверждают размещение дополнительных сил для охраны нефтяных объектов в районе Дейр-эз-Зора — на востоке, ближе к иракской границе и гораздо южнее зоны, оговоренной Россией и Турцией в Сочи. Но именно этот район представляет особый интерес для Москвы — российские власти хотели бы, чтобы на границу с Ираком пришли сирийские военные и чтобы тем самым граница навсегда бы оказалась перекрыта от американцев. Сразу после завершения переговоров в Сочи глава Минобороны РФ Сергей Шойгу, отвечая на вопрос о районе российско-турецкого патрулирования, описал его так: «Это часть от Евфрата до Тель-Абъяда и дальше, до границы с Ираком, в том числе и та часть, которая является уже не границей с Турцией, а границей с Ираком». Впрочем, на опубликованной позднее Минобороны РФ карте, иллюстрирующей сочинский меморандум, район патрулирования оказался несколько иным. Так что слова российского министра обороны — это скорее желаемое, чем действительное.
Решение США остаться в Сирии делает реализацию российских планов пока невозможной. Впрочем, Москва была готова к тому, что планы Вашингтона могут поменяться. Об изменчивости американской позиции упоминал глава МИД РФ Сергей Лавров. За годы конфликта в Сирии все внешние игроки, действующие в этой стране, научились подстраиваться к разным обстоятельствам и друг к другу. Правда, у военных на земле получается координировать свои действия гораздо лучше, чем у дипломатов. И как раз на дипломатическом фронте решение американцев остаться в Сирии может серьезно повлиять на планы России реализовать свое видение сирийского политического урегулирования.
Кто истинный сириец
То, каким будет это урегулирование, с 30 октября обсуждается в Женеве — на заседании сирийского Конституционного комитета (см. “Ъ” от 31 октября). Идея его создания принадлежит России и была поддержана ее партнерами по «астанинскому формату» — Турцией и Ираном. Комитет состоит из трех групп — по 50 человек от правительства, оппозиции и гражданского общества Сирии. Из 150 делегатов должны выделить рабочую группу в составе 45 человек (по 15 от каждой из частей комитета), которая будет вести основную работу по согласованию принципов политического устройства Сирии.
Возможность высказать свою позицию получил каждый из 150 делегатов. Выступали они по очереди — сначала представитель правительства, потом оппозиции и, наконец, гражданского общества. По очереди вели заседания и два сопредседателя комитета — главы делегаций правительства и оппозиции Ахмед аль-Кузбари и Хади аль-Бахри. И если торжественный запуск комитета во вторник, на котором выступили спецпредставитель генсека ООН по Сирии Гейр Педерсен и два сопредседателя, прошел без заминок и в достаточно уважительной тональности, то уже на следующий день дискуссия, по выражению ее участников, стала «горячей».
Спор разгорелся после того как Ахмед аль-Кузбари остановил выступление одной из представительниц гражданского общества, когда она сказала, что ее сын был убит в результате действий сирийской армии в Идлибе. Согласно официальной позиции Дамаска, сирийская армия борется с террористами, мирные граждане от нее пострадать не могут и иное мнение оскорбительно. Решение господина аль-Кузбари возмутило противников Дамаска, ведь до этого член проправительственной делегации смогла поделиться с присутствующими своим горем — ее сын погиб на фронте. У каждого из 150 сирийцев, приехавших в Женеву, своя история и своя боль. Они говорят о том, что им надо научиться слышать друг друга. Но очевидно, что это будет непросто.
Накануне в интервью сирийским СМИ президент Башар Асад заявил: Дамаск примет результаты работы Конституционного комитета при условии, если они будут соответствовать национальным интересам.
При этом он дал понять, что только те делегаты, которые приехали из Сирии (вся поддержанная правительством группа, а также 29 из 50 членов гражданского общества), могут считаться патриотами и говорить от имени сирийского народа. «Фактически есть одна сторона — выразитель национальных интересов, которая имеет дело с агентами и террористами. Это просто. Но из-за того что необходимо вести дипломатические беседы, чтобы никого не обидеть, я скажу вам, что это сирийско-сирийский диалог»,— сказал Башар Асад.
Такой подход задевает остальных сирийцев, которые по различным причинам живут сейчас за пределами своей страны. Приехав на переговоры в Женеву, они с обидой говорили журналистам, что официальный Дамаск «поддерживает» только часть комитета. Впрочем, разногласия есть не только между тремя группами комитета, но и внутри по меньшей мере двух из них — оппозиции и гражданского общества. Последняя — в принципе самая проблемная часть комитета. Именно из-за ожидания списка от гражданского общества (чей голос должен стать решающим при принятии решений) начало работы комитета затянулось на несколько месяцев. Эту группу формировала ООН, в том числе с учетом интересов Дамаска и оппозиции, и каждая из сторон переживала, что «гражданское общество» даст перевес тем или другим. Среди этой группы были основные отказы принять участие в работе комитета — многим потенциальным кандидатам угрожали. И именно из-за этой группы ООН затянула и публикацию официального окончательного списка комитета (кто-то не приехал в последний момент), и объявление состава малой, рабочей группы из 45 человек.
«Задача нашей группы — сблизить позиции между разными полюсами, попытаться проложить умеренный путь. Учитывая это, расхождение в наших взглядах может стать очень критичным»,— сказала “Ъ” одна из представительниц гражданского общества Самира Мубайед.
По ее словам, после окончания первого дня заседания Гейр Педерсен провел с их группой еще почти два часа, обсуждая принципы работы комитета. При этом госпожа Мубайед подчеркнула, что никто не требует от их группы единой позиции и каждый сможет голосовать так, как захочет. Она упомянула различия во взглядах не только в своей группе, но и в целом в комитете. «Тем не менее мы стараемся найти общую базу. Это не конфликт, а только начало пути к сближению позиций»,— сказала она.
Сколько продлится этот путь, никто не знает. «Без временных рамок наша работа превратится в пустой разговор, потеряет свое значение. Не обязательно должно быть четкое расписание, но ограничения должны быть, так же, как должно быть давление на Дамаск, чтобы он не размывал работу комитета»,— сказал “Ъ” сирийский актер Джамаль Сулеймен, представляющий оппозицию и не скрывающий амбиций в будущем баллотироваться на пост президента Сирии. По его словам, именно Дамаск отказался от ограничения работы комитета каким-либо сроком. Такой же позиции придерживаются и в Москве. «Понадобилось полтора года, чтобы согласовать Конституционный комитет»,— напомнил ТАСС спецпредставитель президента РФ по Сирии Александр Лаврентьев. И добавил обтекаемую фразу: «Чтобы добиться каких-то результатов по изменению конституции, нужно время».