Концовка мужского забега на дистанции 800 м на турнире Moscow Challenge один в один повторила финиш на чемпионате мира в Париже. Вот только с точностью до наоборот. Если во Франции Юрий Борзаковский уступил самую малость алжирцу Джабиру-Саиду Герни, то в "Лужниках", как говорится, "на зубах" вырвал победу у лидера легкоатлетического сезона кенийца Уилфреда Бунгеи. После чего сияющий от счастья ЮРИЙ БОРЗАКОВСКИЙ дал интервью корреспонденту Ъ ВАЛЕРИИ Ъ-МИРОНОВОЙ, в котором, наконец, объяснил, почему проиграл в Париже.
— Признаться, очевидцев вашего выступления на Stade de France поразил совершенно несвойственный вам рывок, предпринятый аж за 200 м до финиша...
— Для начала замечу, что тогда, в Париже, я как мог, так и выступил, отдав все силы без остатка. Меня многие спрашивали: мол, зачем же так рано начал финишировать? Так вот, если бы я рванул позже, то соперников, как говорится, на плече ближе к окончанию забега у меня было бы значительно больше. Думаю, я все сделал тогда грамотно. По крайней мере, мой тренер (Вячеслав Евстратов.—Ъ) одобрил мои действия. Впрочем, когда мы планировали тактику на финальный забег, то, признаюсь, рассчитывали на более плавный переход к финишному спурту. Во многом мой поступок был спровоцирован и тем, что мой главный соперник рекордсмен мира Уилсон Кипкетер оказался далеко впереди и надо было его прикрыть. Уж очень хотел я его обыграть. Что в конечном счете мне удалось. Но совершив тот достопамятный рывок, я в какой-то момент понял, что попал в так называемую мертвую зону. Молочная кислота, забившая мышцы, можно сказать, забрала все, и последние 20-30 м бежать было страшно тяжело.
— Но проиграв в итоге жалкие сотые секунды Герни, вы, как казалось со стороны, были просто-таки убиты. И подтверждением этого явился ваш категорический отказ хотя бы несколькими словами перемолвиться с журналистами...
— Пришел в себя я где-то через полчаса. И начал себя уговаривать: Юра, сказал я себе, а разве ты планировал выиграть на этом чемпионате? Нет. Рассчитывал попасть в призовую тройку? Да. И попал. Так ведь и хорошо, что выполнил свой план.
— Так когда и где ваши планы придут в соответствие со столь долго ожидаемым всеми вашими многочисленными почитателями победным результатом?
— Я стану планировать выигрыш только тогда, когда поеду на те или иные соревнования в полной уверенности, что стопроцентно к ним готов. В минувшем же сезоне, как было видно по моим результатам, я бегал далеко не по личному рекорду (свое лучшее время — 1.42,47 — Юрий Борзаковский показал в 2001 году.—Ъ), поэтому не мог реально рассчитывать и на крупные победы. Во-первых, мы не готовились столь жестко, как два года назад, во-вторых, испытывали значительные трудности при проведении тренировок. И тому препятствовали объективные факторы: катастрофическое состояние нашего "домашнего" стадиона в Малаховке плюс неблагоприятные погодные условия нынешнего лета.
— Победа в Москве над Бунгеи, чье личное достижение в этом сезоне составило 1.42,50, видимо, пролила некоторое количество живительного бальзама на вашу душу?
— Признаться, я думал, что к нам приедет и Кипкетер, и Герни. Во всяком случае, алжирец — а он, кстати, единственный из всей нашей международной тусовки, кого я могу без всякой натяжки назвать своим другом — в Париже мне стопроцентно обещал приехать на "Московский вызов". Впрочем, тогда же он был уверен, правда, на девяносто процентов, что выступит и на финале Golden League в Брюсселе, однако не появился и там. Но и без них наш забег в "Лужниках" наполовину состоял из финалистов чемпионата мира, а наполовину — из просто сильных и весьма известных средневиков.
— А что вы вкладываете в понятие "лучший друг" применительно к чемпиону мира алжирцу?
— Герни — единственный из тех, с кем мне приходится общаться по долгу, скажем так, службы, от кого ко мне идет только положительная энергия. Я очень чувствителен к человеческим импульсам и прекрасно знаю, кто и как ко мне на самом деле относится и кто, например, улыбаясь в тридцать два зуба, все равно держит камень за пазухой. Так вот с этим парнем я общаюсь точно так, как обычно это делаю, к примеру, со своими однокурсниками, другими словами, без малейшего внутреннего напряжения. Мы можем с ним обсудить абсолютно все — вплоть до семейных проблем, и между нами нет никаких секретов. Смешно, но в день финала на чемпионате мира мы на пару с Герни завтракали и обедали. Наверняка бы и поужинали вместе, если бы я вечером не улетал в Москву.
— Ваши коллеги перед тем, как приехать на этот необычный турнир в Москву, интересовались хотя бы какими-то подробностями?
— Да не особо. Они, видимо, прикинули, что это будет самый обычный старт. Только более денежный. Да и я не узнавал, сколько здесь положено за первое место. Серьезно. Не в моих, знаете ли, правилах перед стартом думать о деньгах. Это чтобы голова не болела. Кстати, о формате "Московского вызова", когда соревнования сочетаются с шоу, могу сказать, что в принципе я — за. Слишком уж все мы, спортсмены, устали от того психологического сверхнапряжения, которое испытывали и на коммерческих турнирах, и на чемпионате мира. А здесь немножко отвлеклись и расслабились.
— А как перенесли холод?
— Никогда до сих пор я не растирался перед стартом разогревающими мазями. А тут пришлось, и эффект получился довольно странный: я совершенно не чувствовал своих ног. Поэтому в этом состоянии моей главной задачей было не увеличивать темп, когда даже это было уже необходимо, а удерживать его. А на последних 20-30 м я, как говорится, сделал невозможное.