Главным героем турнира Moscow Challenge неожиданно стал 21-летний американец Джастин Гэтлин. За десять секунд молодой бегун заработал $500 тыс. С ДЖАСТИНОМ ГЭТЛИНОМ побеседовал корреспондент Ъ АЛЕКСЕЙ Ъ-ДОСПЕХОВ.
— Признайтесь честно: вы когда-нибудь мечтали о том, чтобы своим бегом заработать полмиллиона?
— (Смеется.) Начал мечтать об этом прошлой ночью. Никак не мог уснуть. Внушал себе: "Джастин, ты можешь, ты должен выиграть!"
— И на что вы собираетесь потратить такие деньги?
— Еще не знаю. Куплю дом, просто положу в банк... Нет, потом решу.
— Почему все-таки победили вы, а не кто-то из более известных ваших соперников, рекордсмен мира Тим Монтгомери или чемпион мира Ким Коллинз, скажем?
— Я, наверное, лучше настроился. Мне, кстати, в этом помогли музыка и фейерверки на стадионе. Атмосфера как-то даже воодушевила меня. И погода не была помехой: я часто тренируюсь в холод и дождь. Можно сказать, такая погода, как в Москве, для Северной Каролины типичнее, чем жара. В таких условиях, когда другие испытывают дискомфорт, я побеждаю чаще. А вообще, я пробежал в свою силу.
— А может, все дело в том, что вы, в отличие от соперников по этому забегу, не выступали на чемпионате мира в Париже и сохранили больше сил?
— Может быть. Но, видимо, все же я просто больше хотел выиграть, чем они. Такая возможность заработать случается ведь редко! (Смеется.)
— Вы новая звезда в легкой атлетике. Из справочников о вас можно почерпнуть не так много информации... Скажем, давно вы начали бегать сто метров?
— Легкой атлетикой я вообще-то начал заниматься еще в школе. Но долго специализировался в барьерном спринте. Причем любил этот вид. Но в Университете Теннесси попробовал "гладкий" спринт. И почти сразу выиграл студенческий чемпионат США. На втором курсе решил стать профессионалом.
— И какой у вас, выходит, опыт профессиональных выступлений?
— По сути, этот сезон для меня второй полноценный, когда я регулярно соревнуюсь.
— Много у вас, интересно, друзей среди коллег за это время появилось?
— Стараюсь со всеми поддерживать нормальные отношения. Но по-настоящему близких друзей среди спринтеров у меня нет. Наверное, потому, что мы воспринимаем друг друга прежде всего как противников.
— В США всегда было много выдающихся спринтеров. Кто из них был вашим кумиром в детстве? Наверное, Карл Льюис?
— Есть много атлетов, за которыми я всегда внимательно следил, пытался перенять что-то для себя из тренировок. Не только, к слову, за мужчинами, но и за женщинами — за Мэрион Джонс, например. Но если вы хотите, чтобы я назвал какого-то одного спринтера, которого считаю самым выдающимся, то, пожалуй, назову все-таки не Льюиса, а Майкла Джонсона.
— Чего бы вы хотели добиться в следующем году? Есть какие-то конкретные цели?
— Я хотел бы наконец добиться стабильности. Хорошо бегать в любую погоду, с любыми соперниками. Доминировать. Чтобы все, кто выходит на дорожку со мной, думали: "Боже, это же Джастин Гэтлин! Что мне делать?!"
— В нынешнем сезоне результаты на стометровке не впечатляют. Из десяти секунд даже лучшие выбегают нечасто. В чем причина? Может, спринт переживает кризис?
— Конечно, нет. Просто этот год — предолимпийский. Все спринтеры готовятся уже к Олимпиаде. У многих новые тренеры, новые партнеры, новые методики тренировок. И форму форсировать за год до Олимпиады опасно. Вот увидите: в следующем году все будет по-другому. И еще. Сто метров — самый популярный вид в легкой атлетике. За ним все следят, его все обсуждают. В остальных дисциплинах происходят похожие вещи, но на них никто не акцентируется.
— А Морис Грин? Год назад — абсолютно лучший, теперь — сплошные провалы, в том числе на чемпионате мира... Похоже, о нем как о претенденте на олимпийское "золото" можно забыть?
— Да что вы! У любого спортсмена бывает в карьере провальный сезон, когда ничего не получается. И потом, Грину не повезло — травмы... Я знаю Мориса: он настоящий боец и к Олимпиаде наверняка подготовится как следует.
— Некоторый спад в результатах связывают еще и с ужесточившейся борьбой с допингом...
— (Улыбается.) Если честно, над этим вопросом я никогда не задумывался. Хотя, думаю, вряд ли допинг имеет к этому какое-то отношение.
— Мировой рекорд Монтгомери равен 9,78. На ваш взгляд, этот результат уже близок к лимиту человеческих возможностей?
— Скажу так: сейчас в спринте есть несколько человек, которые способны пробежать сто метров быстрее. Я, мне кажется, в их числе.