Перед открытием фестиваля Early music корреспондент Ъ ВЛАДИМИР Ъ-РАННЕВ поговорил с его директором МАРКОМ ДЕ МОНИ.
— Когда вы взялись за создание этого фестиваля в России, где так называемая старинная музыка — чужой, экзотический продукт, а для нашего академического музыкального истеблишмента даже маргинальный, вы не боялись провала?
— Это было чистое безумие — создавать такой фестиваль в постсоветской, к тому же постдефолтной России без поддержки государственных культурных институций или какого-нибудь музыкального тяжеловеса. Да мы ни к кому особенно и не обращались. Все началось с небольшого бюджета культурных программ Британского совета и возможностью направить его в это русло. Первый фестиваль прошел без рекламы, без поддержки со стороны. Всего шесть концертов, но мы были поражены аншлагами, энтузиазмом питерской публики. Тогда мы и поставили перед собой цель — создать ежегодный фестиваль Early music в Петербурге.— От года к году ваши программы объемнее, а имена исполнителей авторитетнее, теперь вы ощущаете поддержку и других культурных институций...
— У нас много партнеров, но мы самостоятельное предприятие. Нам удалось доказать, что в России эта музыка нужна, и завоевать авторитет у мирового музыкального сообщества. Теперь мы приглашаем лучших исполнителей и можем строить контакты с российскими культурными институциями совсем на другом уровне. Например, в постановке оперы "Мнимые философы" участвуют солисты Академии молодых певцов Мариинки. У нас хорошие связи с Шереметьевским и Павловским дворцами, теперь и с Эрмитажем. Можно сказать, что нас признали, мы стали привычной принадлежностью культурного ландшафта города.
— Почему вы не называете свой проект просто фестивалем старинной музыки?
— Мы намеренно избегаем словосочетания "старинная музыка". Со словом "старинная" возникает ряд ассоциаций, который не связан с духом и характером этой музыки: старье, старики... Мы предлагаем Early music как имя собственное, так как гораздо легче предложить новый лексикон, чем изменить отношение к прежнему. И Early music — это попытка отделиться от семантики слова "старинная", которая препятствовала нашему развитию и восприятию нас публикой. То, что мы представляем,— это альтернативный, динамичный, возбуждающий, чувственный продукт. Мы хотим продемонстрировать, что мы не есть часть академической музыки, мы — ее альтернатива. На Западе эта музыка востребована скорее динамичными, энергичными, молодыми людьми. Неслучайно у музыкантов-аутентистов столько общих проектов с джазовыми, авангардными и рок-исполнителями. И публика у нас моложе, чем на обычных академических концертах. Художественный руководитель нашего фестиваля Андрей Решетин признан в Европе лучшим барочным скрипачом из России, но в прошлом он рок-музыкант и пять лет отыграл с "Аквариумом".
— Но судя по программе, Early music скорее избегает резких стилистических экспериментов.
— Да, это наша сегодняшняя стратегия. Пока мы стараемся придерживаться строго аутентичной, исторически выверенной стилистики. В рамках аутентичной школы мы — консерваторы.