Прошлый год стал одним из самых активных с точки зрения выкупа компаниями нефтегазового сектора и других отраслей экономики собственных акций с рынка. Лидером по объему потраченных на buyback средств стал ЛУКОЙЛ. Компания, объявив в 2018 году четырехлетнюю программу на $3 млрд, успела завершить ее в течение года. Куда медленнее расходует средства на формирование квазиказначейского пакета НОВАТЭК, начавший программу на $600 млн в 2012 году и до сих пор не выбравший этот объем. А пока другие компании только покупают свои акции на бирже, «Газпром» неожиданно показал, как квазиказначейские бумаги можно выгодно продать.
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ / купить фото
Обратный выкуп своих акций обычно прежде всего направлен на поддержание котировок эмитента. Другими причинами могут стать избавление от избыточной ликвидности компании, когда она не находит других целей для вложений этих средств, изменение структуры капитала или улучшение соотношения стоимости акций и прибыли на акцию и т. д. Фактически это демонстрация инвесторам того, что компания уверена в фундаментальной стоимости ее акций.
Это уже второй buyback, объявленный ЛУКОЙЛом за последнее время. В августе 2018 года компания для увеличения акционерной стоимости запустила программу обратного выкупа собственных акций также на $3 млрд сроком до 30 декабря 2022 года. До этого, в январе, компания одобрила погашение 100 млн казначейских акций (около 11,8% от общего объема бумаг), то есть большей части уже имевшегося пакета собственных бумаг. Оставшиеся на балансе 40 млн акций компания собиралась направить на программу мотивации ключевого менеджмента. Изначально казначейский пакет появился у ЛУКОЙЛа в 2010 году, когда из его капитала вышла американская ConocoPhillips, владевшая 20% акций. Тогда ЛУКОЙЛ выкупил у Conoco 7,6% акций за $3,4 млрд и получил опцион на приобретение оставшихся акций, но реализовал его только частично (около 5%). Постепенно российская компания наращивала казначейский пакет (до 16,2% к сентябрю 2015 года) через выкуп с рынка, рассчитывая использовать его в крупных сделках. Например, как рассказывал “Ъ” Вагит Алекперов, обсуждался вариант траты казначейского пакета на покупку доли в «Башнефти». Но сделка не состоялась, и компания решила погасить акции, параллельно объявив новый buyback.
Но высокий свободный денежный поток позволил ускорить процесс и завершить buyback уже в 2019 году. По итогам программы ЛУКОЙЛ получил на свой баланс 4,95% акций, которые компания намерена гасить. Для этого ей нужно было выкупить их с баланса LUKOIL Securities Limited, предложив другим акционерам также предъявить свои акции к выкупу. Акционеры утвердили уменьшение уставного капитала на 35 млн акций. ЛУКОЙЛ дополнительно купил 19,5 млн акций у миноритарных акционеров в рамках публичной оферты, направив на их выкуп еще $1,6 млрд. В результате погашения утвержденного объема у компании осталось около 3% казначейских акций.
Такая схема не устраивает компанию. Как пояснял первый вице-президент по экономике и финансам ЛУКОЙЛа Александр Матыцын, производитель пытается найти способ, который бы позволил погасить казначейские акции без оглядки на buyback и последующую оферту акционерам. «Это как черепаха и Ахиллес: мы купили акции и собирались их погасить, пришли инвесторы в рамках buyback, и мы их (казначейские акции.— “Ъ”) вынуждены оставить. Мы снова будем buyback делать, и снова будут инвесторы — это вечная история»,— отмечал топ-менеджер.
Чтобы решить этот вопрос, ЛУКОЙЛ присоединился к работе по изменению законодательства для упрощения buyback. «Мы работаем сейчас, в том числе методологически, над изменением законодательства, чтобы buyback можно было делать иначе, как это принято в других странах мира»,— пояснял в начале октября Александр Матыцын. Речь идет об инициативе ряда эмитентов, которые выступают за систематизацию работы по обратному выкупу через внесение изменения в закон «Об акционерных обществах», чтобы дать возможность самому эмитенту покупать акции. За рубежом, отмечают в компании, есть соответствующая практика в законодательстве, которая позволяет это делать транспарентно и эффективно.
Эксперты считают, что в рамках второй программы ЛУКОЙЛ не будет торопиться с выкупом акций, но все же может завершить ее досрочно. Так, в Газпромбанке рассчитали, что исходя из прогноза средней цены на нефть в 2020 году на уровне $70 баррель дополнительный свободный денежный поток позволяет ЛУКОЙЛу тратить на buyback около $200 млн ежемесячно. При этом глава ЛУКОЙЛа Вагит Алекперов говорил, что компания не планирует досрочно завершать новую программу обратного выкупа.
Выкуп без спешки
Куда более неторопливый выкуп своих акций ведет и другой игрок российского ТЭК — НОВАТЭК. Впервые компания запустила buyback в июне 2012 года на общую сумму до $600 млн со сроком действия один год. Затем программа несколько раз продлевалась и интенсифицировалась в определенные моменты, когда нужно было поддержать стоимость компании. В конце мая был объявлен очередной виток программы обратного выкупа. К этому моменту НОВАТЭК имел на балансе своей структуры Novatek Equity Limited 23,4 млн акций (в том числе в форме GDR). Стоимость этого пакета тогда оценивалась в $480 млн.
Как отмечали в НОВАТЭКе, реализуя программу buyback, компания соблюдает разумный подход к распределению денежных средств, обеспечивая достаточный объем инвестиций в разведку и разработку месторождений и в то же время максимизируя объем средств, возвращаемых акционерам с учетом необходимости поддержания финансовой устойчивости и сбалансированной структуры капитала. Выкупленные акции и GDR могут использоваться для финансирования деятельности компании или быть задействованы в программе поощрения и стимулирования менеджмента, а также ключевых сотрудников.
Но если некоторые компании только собирают на своих балансах пакеты собственных бумаг, «Газпром» в июле решил его потратить, воспользовавшись резким ростом своих акций, вызванным обещаниями менеджмента повысить дивиденды. Структуры «Газпрома» голландская Gazprom Gerosgaz Holdings B.V. и кипрская Rosingaz Ltd неожиданно объявили о продаже на Московской бирже 2,93% акций монополии из квазиказначейского пакета. В результате сделки «Газпром» избавился от большей части пакета в 3,6%, который ему в 2016 году пришлось выкупить у ВЭБа. Основная часть этих акций досталась госкорпорации в ходе покупки 2,7% акций «Газпрома» в конце 2010 года у немецкой E.ON, когда та вышла из капитала российской монополии (первый пакет компании в 0,89% ВЭБ купил в 2007 году). Стоимость покупки у E.ON, по данным “Ъ”, была на уровне 125 млрд руб. (около $4 млрд по курсу на тот момент). Но когда ВЭБу пришлось продавать бумаги «Газпрома» в рамках санации в 2016 году, конъюнктура была существенно хуже, и 2,7% акций на рынке стоили меньше 100 млрд руб. ($1,5 млрд), а вся доля корпорации — около $2 млрд. В итоге структуры «Газпрома» получили 3,6% своих акций за 132 млрд руб., консолидировав в целом 6,53%, а ВЭБ зафиксировал убыток от сделки более чем в 120 млрд руб. С тех пор «Газпром» ждал удобного момента, чтобы монетизировать свой квазиказначейский пакет, рассматривая различные варианты. Среди них — размещение на Гонконгской бирже.
По итогам размещения пакет квазиказначейских акций «Газпрома» достался одному покупателю. Как поясняли в монополии, при принятии решения о размещении там ориентировались в первую очередь на стратегических российских инвесторов на российском фондовом рынке для избежания повышенной волатильности котировок. «По результатам размещения доля акций в свободном обращении увеличилась до 46,02%, что должно было оказать положительное влияние на рыночную ликвидность. В компании отмечали, что удовлетворены результатами размещения: оно стало крупнейшим на российском рынке с 2012 года и принесло существенную прибыль компании и ее акционерам. За весь пакет «Газпром» получил около 139 млрд руб. Теперь монополия думает, что делать с оставшимся пакетом квазиказначейских акций.
В ожидании конъюнктуры
Остальные компании российского нефтегазового сектора только рассматривают вариант запуска программ обратного выкупа или вообще не готовы их начинать. Так, совет директоров «Роснефти» еще в августе 2018 года одобрил параметры первого в истории компании buyback на открытом рынке на сумму до $2 млрд, рассчитанной до конца 2020 года. Объем акций и глобальных депозитарных расписок, которые могут быть приобретены в рамках программы, будет зависеть от конъюнктуры, но не превысит 340 млн штук. Купленные в ходе buyback акции и GDR будут находиться на балансе группы «Роснефть» и после завершения выкупа могут быть полностью или частично погашены. Программа должна была финансироваться за счет свободного денежного потока и продажи непрофильных активов.
Но по факту она так и не была запущена. Менеджмент «Роснефти» пояснял, что старт buyback будет зависеть от макроэкономических условий, в частности от цены нефти в долларах, обменного курса рубля и стоимости акций компании на рынке. В начале октября глава НК Игорь Сечин заявил, что условий для начала «Роснефтью» программы обратного выкупа акций пока нет. «Было бы непрофессионально предупреждать кого бы то ни было о том, что мы собираемся делать. Должны созреть определенные условия. Их пока нет»,— сказал он.
В еще одной нефтекомпании — «Газпром нефть» — в целом не видят необходимости в искусственном поддержании капитализации, которая и так растет. Так что производитель не планирует buyback, сообщал летом глава «Газпром нефти» Александр Дюков в ходе годового собрания акционеров.
Отрицает возможность buyback и гендиректор «Сургутнефтегаза» Владимир Богданов. Слухи о варианте запуска программы обратного выкупа возникли после того, как компания создала дочернюю структуру ООО «Рион», которая в качестве своих видов деятельности вложение в ценные бумаги и управление ценными бумагами. Это породило ожидания, что «Сургутнефтегаз» начнет инвестировать свои гигантские финансовые накопления. С 29 августа по 4 сентября рост котировок обыкновенных акций компании достигал 40%, привилегированных — 20%. Сложившуюся ситуацию господин Богданов объяснил спекуляциями с акциями «Сургутнефтегаза» на рынке, а возможный buyback назвал домыслами журналистов.