Как сообщал вчера Ъ (и как он предсказывал еще 10 сентября), министерская конференция ВТО в Канкуне превратилась в битву богатых и бедных стран и закончилась не достижением компромисса, а взаимными оскорблениями. О возможных последствиях этого для России рассказал обозревателю Ъ ПЕТРУ Ъ-НЕТРЕБЕ по телефону из Канкуна член российской делегации председатель совета директоров ОАО "Северсталь" АЛЕКСЕЙ МОРДАШОВ, который в РСПП возглавляет рабочую группу по присоединению к ВТО.
— Как вы оцениваете итоги конференции в Канкуне?
— Еще в воскресенье днем казалось, что для достижения компромисса сроки конференции могут быть продлены и консультации продолжатся 15 и 16 сентября. Но в воскресенье вечером министр торговли Мексики как принимающей страны объявил о закрытии конференции. Перед этим комиссар Еврокомиссии Паскаль Лами выступил с достаточно жестким заявлением, обвинив ряд стран--участниц ВТО в нежелании идти на компромиссы. Можно считать, что канкунская конференция закончилась провалом. Практическим итогом конференции стало не традиционное многостраничное коммюнике, а короткое общее заявление.
— В чем причина?
— Одной из ключевых проблем, на мой взгляд, стало то, что страны-участницы не смогли договориться об объемах и формах сельскохозяйственных субсидий. После того как представители ЕС почувствовали на себе давление по этому вопросу, они решили вернуться к так называемой сингапурской повестке переговоров. В ней содержатся четыре пункта: условия для инвестиций, прозрачность госзакупок, упрощение процедур торговли, конкурентная политика. Развивающиеся страны отказались обсуждать эти вопросы, что в конечном итоге и привело к провалу конференции.
— Не ставит ли провал конференции под сомнение сам факт дальнейшего функционирования ВТО?
— В ВТО ведутся очень сложные многосторонние переговоры. Провал конференции в Канкуне означает, что к концу следующего года переговоры по выработке новых правил ВТО не начнутся, но я бы не стал говорить о тотальном кризисе ВТО. При этом очевидно, что сегодня организация находится в краткосрочном кризисе несогласованности.
— Что это значит для России?
— Как ни парадоксально, неудачный исход канкунской конференции скорее благоприятен для России. С одной стороны, у нас появляется дополнительное время для завершения переговоров, пока ВТО еще не приняла новые правила, в частности, по таким сложным вопросам, как регулирование экологии, переток рабочей силы, электронная торговля и так далее. Следовательно, нам не придется приспосабливаться к новым требованиям этой организации. С другой стороны, провал в Канкуне, как мне кажется, должен сделать более сговорчивыми оппонентов России. Надеюсь, в частности, что ЕС займет более конструктивную позицию по принципиальному для нас вопросу о выравнивании российских цен на энергоносители. Так, Паскаль Лами, объясняя несгибаемость своей позиции по выделению субсидий европейскому сельскому хозяйству, заявил, что перед принятием на себя международных обязательств ЕС должен завершить реформу в собственном АПК. Точно того же мы требуем от ЕС и для энергетического сектора. Надеюсь, что теперь европейцам будет проще понять и принять наши аргументы. Тем более что у меня есть информация о том, что ряд стран--членов ЕС намерены обратиться в Еврокомиссию с предложением смягчить позицию в отношении условий присоединения России к ВТО.
— Можно ли сегодня говорить о сроках присоединения России к ВТО?
— С учетом встреч в Канкуне у меня складывается впечатление, что со многими ключевыми партнерами мы закончим переговоры уже до конца этого года. Что касается окончательных сроков, то ориентиром, на мой взгляд, может служить конец 2004 года.