|
Мастера тепличного надзора |
О намерении ввести в надзорную практику институт персональных кураторов банков ЦБ заявлял не раз. Он даже включил соответствующий пункт в проект "Основных направлений единой государственной денежно-кредитной политики на 2004 год". Теоретически все выглядит просто — за каждым банком закрепляется один или несколько сотрудников ЦБ, которые следят за его деятельностью в непрерывном режиме. Это по идее позволяет вовремя выявлять возникающие у банков проблемы и оперативно принимать меры по исправлению ситуации.
Однако на деле все не столь гладко. Не секрет, что многие банки только к отчетным датам приводят балансы в надлежащий вид. Кроме того, многие из них предпочли бы не заострять внимание надзорных органов на части своих операций. И наконец, банковский бизнес предполагает довольно высокий уровень конфиденциальности операций, поэтому лишние глаза и уши у банкиров обычно вызывают раздражение.
Понятно, что в таких условиях для реализации идеи ЦБ нужна прочная нормативная база — без достаточных юридических оснований куратора пустит не всякий банк. Пока никаких официальных документов на эту тему нет. В ЦБ, правда, готовится положение о кураторе, однако когда оно выйдет в свет, неясно. По словам первого зампреда Центробанка Андрея Козлова, проект положения уже готов и сейчас идет его обсуждение в ЦБ. Вместе с тем он сообщил, что Банк России пока не готов обнародовать этот проект, более того, возможно, он будет считаться внутренним документом ЦБ и вплоть до принятия не попадет на глаза общественности. Такая осторожность неудивительна. Многие эксперты вообще выражают сомнение в том, что нормативного акта ЦБ будет достаточно для введения нового института. Возможно, придется вносить поправки в законы.
Вместе с тем в том, что ЦБ добьется своего, сомнений практически нет. Поэтому уже сейчас интересно посмотреть, как будет работать институт кураторов и что в связи с его введением изменится в жизни банков. Сделать это можно благодаря эксперименту по введению кураторов банков, идущему в Московском главном территориальном управлении ЦБ.
"Пора идти к девочкам"
Узнав в Центробанке, что главный центр эксперимента — 4-е отделение МГТУ ЦБ, я отправился туда, чтобы на месте посмотреть, как работают кураторы. Там проект по внедрению института кураторов называют одним словом — "эксперимент". Это, видимо, уже укоренившееся название, можно сказать, имя собственное: по крайней мере, я не слышал, чтобы проект здесь называли иначе. К самим кураторам я попал не сразу. Сначала меня приглашают в кабинет к управляющему отделением Карену Галустьяну (на момент выхода номера он, правда, сменил должность на заместителя начальника МГТУ ЦБ). За чашкой кофе он в целом обрисовывает ход проекта: эксперимент стартовал весной 2002 года, в нем участвовали поначалу пять банков, за каждым из них было закреплено по два куратора.
В проекте было предложено участвовать Судостроительному банку, Национальному космическому банку, банку "Вымпел", Банку развития предпринимательства, Транспортному инвестиционному банку и банку "Стройинвест". Транспортный инвестиционный банк не стал участвовать в нем "по техническим причинам", а "Стройинвест" отпал в ходе эксперимента — 18 декабря 2002 года ЦБ отозвал у него лицензию.
Полученными результатами в отделении довольны, но увеличивать число подопытных банков пока не хотят. "Мы хотим продолжить работу с имеющимися банками с тем, чтобы довести до совершенства подходы, которые сейчас вырабатываются, обкатываются,— поясняет свою позицию господин Галустьян.— Но по главку в целом эксперимент расширяется. И в каждом подразделении — и в ОПЕРУ, и в оставшихся четырех отделениях — подключаются новые банки. Насколько я помню, их сейчас по одному-два — в каждом отделении и в ОПЕРУ".
Кофе допит. "Ну что, пора идти к девочкам?" — то ли спрашивает, то ли предлагает глава отделения. Я немного шокирован. В моем представлении куратор рисовался этаким господином в сером костюме с лицом чекиста и сверлящим взглядом, в крайнем случае — сухой непробиваемой дамой из серии "подождите за дверью, вас вызовут". Но может, у них здесь юмор такой? Через пару минут выясняется, что это не шутка. В комнате кураторов сидят три молодые девушки: Наталия Колотилова, Елена Зимнова и Светлана Амаева. Я сразу спрашиваю, часто ли приходится выезжать в подопечные банки.
— В эксперименте мы используем смесь дистанционного и контактного надзора,— говорит Наталия Колотилова.— Это не значит, что мы полностью отходим от формальных критериев оценки банков, но именно контактный надзор у нас является приоритетным. Так что в банках бываем часто.
"Это не надзор, это сотрудничество"
Я продолжаю спрашивать, и в результате получается некое коллективное интервью.
— Что представляет собой ежедневная отчетность, которую дают вам банки, и что вы с ней делаете?
— Это баланс — структура активов и пассивов и некая дополнительная информация. Мы ее анализируем с помощью комплекса программ, которые разработал на для нас главк. Ежедневно анализируется качество активов, их изменения. Если возникают негативные тенденции либо просто достаточно серьезные изменения в банке, мы определяем, по каким направлениям это происходит. Например, если по корсчету проходят большие суммы, выясняем, что это за обороты. Также в качестве дополнительной информации мы получаем сведения о крупных операциях с заемщиками, сделках на межбанковском рынке, случаях резкого ухудшения финансового состояния заемщиков банка. После получения подобной информации мы связываемся с банками, выясняем, что там происходит, как это отражается на общем финансовом состоянии банков. Это может быть просто телефонный звонок, либо мы берем ситуацию на заметку, либо выезжаем в банк и на месте смотрим документы.
— Вы можете в любой момент явиться в банк и потребовать необходимые документы?
— Мы можем в рамках эксперимента приходить в банк, предварительно, конечно, договорившись, чтобы у сотрудников было время для общения,— это же не проверка, а эксперимент. Мы приходим в банк, у нас там выделены свои комнаты. Предварительно заказываем документы, которые мы хотим посмотреть. От каждого банка есть координатор, который работает в рамках эксперимента и через которого идет вся информация. Запрашиваем у него первичные документы и общаемся с сотрудниками. Кроме того, у нас в рамках эксперимента раз в месяц проводится совещание с представителями банка, на котором мы обсуждаем его деятельность.
— И как относятся банкиры к подобному надзору?
— Это не надзор, это сотрудничество с банком. И если раньше напряженность была — они наши действия воспринимали как проверку,— то сейчас все совершенно по-другому. Установились партнерские отношения, банки поняли, что мы готовы оказать им помощь информационную.
— Вы даете банкам какие-то рекомендации?
— По возможности даем. Если это касается составления отчетности или еще чего-то в таком роде, то мы прямо на местах это обсуждаем. А если, с нашей точки зрения, возникает какой-то риск для банка, то мы запрашиваем его относительно интересующих нас операций. И либо он разъясняет свою позицию, либо мы приходим к компромиссу относительно его дальнейших действий. Допустим, есть угроза, что банк не выполнит норматив достаточности собственных средств,— например, если у него темпы роста активов значительно превышают темпы роста капитала. Мы предостерегаем его. Не по факту нарушения норматива, а заранее обозначаем проблему, что позволяет банку скорректировать свою политику и избежать неприятностей в дальнейшем. И в последнее время банки часто выражают нам благодарность за то, что мы находим у них слабые места в тех областях, на которые они уже давно не обращают внимания. Мы их возвращаем к забытым проблемам, и они их решают и радуются.
— Какие типичные проблемы возникают у банков?
— У каждого банка свои. Один банк больше занимается банковской деятельностью, другой работает только для нескольких определенных клиентов и т. д. Тут важна именно персональная оценка, идет изучение внутренних документов, встречи с представителями разных отделов. То есть постепенно идет общение, и уровень доверия банков к нам увеличивается.
— Вы берете информацию о банках только непосредственно у них самих или есть и другие источники?
— Есть, конечно, в их числе, кстати, и публикации в СМИ, и результаты регулярных проверок. Собирается и систематизируется вся информация, у нас есть паспорта банков, все туда и заносится.
"Клиент, узнав, что банк прозрачен, начинает ему больше доверять"
В общем, выходит, что куратор банку — друг, товарищ и брат. Советует, например, как не получить по шапке от организации, которую сам же и представляет. Поэтому я возвращаюсь в кабинет Карена Галустьяна — ему по должности положено именно наказывать банки. Однако управляющий показывает себя человеком миролюбивым.
— Надзор все-таки должен не только карать, но и своевременно выявлять проблемы с финансовым состоянием кредитной организации,— говорит он.— Должен быть переломлен моральный барьер, который сегодня существует между кредитной организацией и надзорным органом, когда банки воспринимают нас исключительно как источник неприятностей. Но когда все-таки было осознано, что задача эксперимента — оценить риски и оценить их вместе с банком, ситуация изменилась. На сегодняшний день многие банки, которые уже, в общем-то, понимают, что эксперимент имеет позитивные моменты, изъявляют желание принять в нем участие.
— У банков были замечания к работе кураторов?
— Были, но не очень много. В течение двух-трех последних месяцев ни один из банков замечаний не высказывал. Высказывались просьбы относиться с пониманием к необходимости внести корректировки в предоставляемые ежедневные балансы — понятно, что все мы живые люди и можем ошибаться. Естественно, мы на это пошли. И, вы знаете, в общем-то, все. То есть все упиралось в основном в технический аспект. Когда эти вопросы были сняты, работа пошла, полное взаимопонимание между банком и куратором было достигнуто. И на сегодняшний день кредитные организации даже благодарят Банк России за предложения принять участие в эксперименте. Поскольку банки получают новых клиентов, так как клиент, узнав, что банк прозрачен, начинает больше ему доверять.
— Какой процент "блох", по вашей оценке, находит куратор в работе банка?
— Наверное, процентов девяносто девять. Поскольку, если отчетность рассматривать только на начало месяца, банки имеют возможность к концу месяца подкачать ликвидность, если в этом есть необходимость, и, соответственно, отчетность подрисовать. У банков, участвующих в эксперименте, понятно, такой возможности нет. В таком режиме все всплывает на поверхность, хотят сами банки этого или нет.
— Но это означает для банка--участника эксперимента увеличение риска быть наказанным за нарушения...
— Не очень. Мы наказываем их так же, как и остальных,— за конкретные нарушения, согласно имеющимся инструкциям в области надзора. Выросло же количество предупредительных мер — по сути, рекомендаций, к которым банкиры могут прислушиваться или нет. И, как правило, мы добивались от банков движения в нужном направлении не через принудительные меры, а путем открытого диалога и совместной работы по оценке их рисков. Здесь, кстати, выявился еще один интересный момент. А именно то, что не всегда плохое качество активов объясняется плохим менеджментом. Довольно часто это вина учредителей, которые ставят целью получение максимальной прибыли. Поэтому менеджменту может быть поставлена задача: зарабатывать больше при минимуме реальных финансовых вложений. Естественно, в такой ситуации менеджмент вынужден использовать различные суррогатные инструменты — векселя и т. п. Эксперимент все это выявляет, и, естественно, ЦБ просит эти суррогаты заменить на реальные активы. При нежелании учредителей пойти на это мы их приглашали к себе и объясняли им, что есть угроза стабильности банка. У нас был такой случай в рамках эксперимента. И учредители абсолютно адекватно оценили наши требования. Они поняли, что суррогат хорош в меру. В результате плавно, но действенно стали трансформироваться активы банка: стали приходить живые деньги, векселя стали уходить. И менеджмент в результате сказал нам спасибо, ведь их аналогичные просьбы на протяжении нескольких лет не выполнялись. В конечном итоге такой надзорный подход приведет к тому, что на рынке останутся банки с чистыми капиталами, а суррогат сойдет на нет.
Мягкая подсадка
В общем, по словам как самих кураторов, так и их начальника, выходило, что все идет — лучше не придумаешь. Банки никто третировать не собирается, наоборот — хотят облегчить им работу. И ежедневный надзор ЦБ вводит исключительно на благо самих кредитных организаций.
Однако если ЦБ и в самом деле будет двигаться в обозначенном направлении, то он рискует однажды превратиться в бесплатного консультанта и аудитора для банков. Вряд ли надзорный орган может всерьез ставить перед собой такую цель.
Скорее всего, эта показная мягкость ЦБ связана с тем, что пока он не столько в ежедневном режиме обучает банки не нарываться на наказания, сколько сам учится распознавать признаки разного рода нарушений. И ожидать, что такое же "понимание" будет проявляться им после введения нескольких тысяч кураторов во все банки, на самом деле трудно. Ведь не зря же в качестве одного из участников эксперимента он выбрал банк "Стройинвест" — кандидата на отзыв лицензии.