Сергей Лукьяненко. Рыцари сорока островов; Спектр; Звезды — холодные игрушки; Ночной дозор; Дневной дозор; Геном; Императоры иллюзии; Близится утро; Холодные берега; Лабиринт отражений. Издательство АСТ. 2002-2003
В книге Сергея Лукьяненко "Дневной дозор", по которой сейчас снимает фильм ОРТ, есть сцена, где главный герой, светлый маг Городецкий, встречается с самым светлым магом Гессером в "парабаре", баре парашютистов. Свой выбор Гессер объясняет тем, что бар этот — микромодель общества. Все друг друга знают, все давно разобрались по шкале "кто круче", у всех свой специфический интерес, обществу совсем непонятный, а для них составляющий смысл жизни и смерти. Мне кажется, что читатели Лукьяненко — своего рода такой парабар. Интернет заполнен отзывами о его творчестве, его новая книга "Лабиринт отражений" анонсирована как "фантастический роман номер один по отзывам сети". С другой стороны, объяснить кому-нибудь, не вовлеченному в омут Лукьяненко, что в нем хорошего, трудно.
Это бесконечная, из романа в роман, тягучая борьба героя с разнообразными противниками в условном пространстве. В магическом, виртуальном, в традиционном фантастическом космосе или в пространстве альтернативной истории. Лукьяненко — не одинокий романтик, парящий в фантазиях, это серьезное бизнеспредприятие, изготовляющие книги с жуткой скоростью, чуть не раз в три месяца, и уже напроизводившее их целые полки. Сам автор осознает, что производит чтиво. Он это понимает и дает понять вам, у него постоянно встречаются филиппики против того, что он называет "жевачка для мозгов". И тем не менее подсев на Лукьяненко, уже трудно слезть.
Возможно, дело в качественно сделанном продукте. Лукьяненко аккуратен, и если ему в начале дилогии попался какой-то сюжетный ход или реалия, то он их не бросает, и они обязательно всплывут страниц через двести. Из-за этого пространство его произведений не кажется бессмысленной помойкой образов, а приобретает логику функциональности.
Возможно, дело и в ритме повествования. Когда читаешь Андре Нортон, то ее старушечьи фантазии излагаются с такой медлительностью, что впадаешь в сонливость. Когда читаешь Желязны, то там все меняется со стремительностью клипа, и после пяти-шести часов чтения испытываешь легкое головокружение. У Лукьяненко темп нормального рассказа, на описание одного события тратишь примерно столько времени, сколько потребовал бы устный рассказ на ту же тему.
А возможно, дело в главном герое. Все романы Лукьяненко читаются как один, и герой там тоже всегда один (ему для маскировки дают разные имена и разный возраст, но мысли у него всегда одинаковые), и повествование всегда ведется от первого лица этого героя. Это такой Санька Григорьев из "Двух капитанов" или капитан Синцов из романа Симонова "Живые и мертвые", то есть советский светлый герой, романтик без страха и упрека, но с ним случилась неприятность. Он обнаружил, что добро и зло относительны, строить светлое будущее не надо и цели в жизни нет.
В августе на фестивале фантастики в городе Турку в Финляндии Сергей Лукьяненко был признан "Лучшим писателем Европы". Приятно за родную страну, которая произвела такой конкурентоспособный продукт, но что-то в этом есть символическое, что проводили фестиваль в Финляндии. Многие интересуются, каким должен быть массовый миф постсоветского героя. Лукьяненко на этот вопрос ответил. И судя по тиражам — ответил правильно. Это помесь пламенных комсомольцев с горячими финскими парнями. Они продолжают совершать подвиги по образцу Павла Корчагина, но при этом все время сомневаются, не стоит ли полюбоваться небом, и вообще, выпить пива, и думают, в чем смысл жизни. Стыдно признаваться, но я без перерыва читал Лукьяненко 18 часов, и потом еще 12. И боюсь, еще буду.