Событие недели — "Касабланка" (Casablanca, 1942) Майкла Кертица, признанная лучшим в истории американским фильмом (11 сентября, РТР, 0.40 *****). Хотя действие и происходит в дни второй мировой войны в марокканском городе, управляемом французскими коллаборационистами, столице шпионских интриг, перевалочном пункте для беженцев и авантюристов, это вневременная формула вневременного голливудского романтизма, убедительность которому придают великие Хамфри Богарт, Ингрид Бергман, Конрад Фейдт, Петер Лорре. Потерянные герои на краю света. Портовая романтика. Циничный, но в глубине души трепетный и нежный владелец ночного клуба, который, скрепя сердце, спасает от нацистов вождя Сопротивления, несмотря на то что он новый друг его возлюбленной. Туман над аэропортом, откуда взлетит самолет с беглецами. "Касабланка" уже не фильм, а миф. "Война" (2000) же Алексея Балабанова вызвала гневные отповеди части критиков именно потому, что для режиссера война — это война, а не романтическая экскурсия в экзотические края (7 сентября, РТР, 22.00 *****). Освобожденный из чеченского плена в благодарность за то, что он помогал полевому командиру наладить интернет, солдат Иван возвращается в проклятые горы. Он пообещал освобожденному вместе с ним английскому актеру вытащить из зиндана его невесту: выкупа не собрать, российские спецслужбы — скопище демагогов, воров и предателей. Кроме того, Иван хочет спасти еще одного пленника, капитана Медведева. Сыгранный Сергеем Бодровым-младшим, этот персонаж — словно герой его первого фильма "Кавказский пленник", так и остающийся в зиндане с тех давних пор. Балабанов не злоупотребляет авантюрными эпизодами, хотя снимать их умеет дай бог каждому, что и доказывает в финальных сценах погони автобуса за плотом. Главное для него — честная и безжалостная констатация факта войны как образа жизни. Войны развязывают и наживаются на них политики. Вовлеченные в кровопролитие люди брошены на произвол судьбы и вынуждены выживать по военным законам. Мира нет нигде — ни в стреляющих горах, ни в тихой сибирской провинции, на родине героя, куда он ненадолго возвращается лишь для того, чтобы услышать мертвую мораль от спившегося отца и помянуть друзей, павших в бандитских разборках. Смотреть "Войну" тяжело, но надо: Алексей Балабанов — лучший отечественный режиссер своего поколения. А все обвинения в его адрес в "некорректности" отпадут после просмотра "Патриота" (The Patriot, 2000) голливудского немца Рональда Эммериха (6 сентября, РТР, 21.20 ***). На первый взгляд обычный, весьма энергичный патриотический боевик из времен войны за независимость США от Англии в конце XVIII века. Умудренный пролитой кровью, многодетный ветеран войны с индейцами, сыгранный Мелом Гибсоном, растит маис и уговаривает пылких колонистов не будить лихо, пока оно тихо, то есть не выступать против метрополии. Но когда кого-то из его детей (в их количестве, похоже, путается сам герой) англичане убили, а кого-то взяли в плен, он откопал (и в прямом, и в переносном смысле слова) топор войны и повел соотечественников к победе. Скандал вызвала сама личность героя. Бенджамен Мартин прославился в истории как матерый садист, один из первых практиков геноцида индейцев, скальпировавший и насиловавший их. Но это еще полбеды: мало ли мерзавцев превратились в мифологических персонажей и стали как бы и совсем не самими собой в массовом сознании. Беда в том, что фильм снят с таким изуверским исступлением, словно война с Англией только-только закончилась, а у самого Эммериха враги сожгли родную хату. Англичане, вопреки исторической правде, показаны как извращенные нелюди, которые жгут людей в церквях, что твои нацисты. Их надо не просто убивать, а кромсать на куски на фоне звездно-полосатого флага, пока кровь врагов не зальет Мартина с ног до головы. От такой точки зрения на историю англичане ошалели и устроили Мелу Гибсону полноценную обструкцию. Единственную разгадку этого странного фильма можно найти только в "генах" Эммериха, в "Патриоте" впервые продемонстрировавшего подлинное вдохновение. Так, как он, англичан изображали только нацистские пропагандисты в фильмах, скажем, об англо-бурской войне. Сама ритмическая организация фильма восходит к геббельсовским рецептам, становящимся для Голливуда все более актуальными. "Слишком много плоти" (Too Much Flesh, 2000), американский фильм французского актера Жан-Марка Барра, столь же безжалостен к Америке, как "Патриот" — к Англии (7 сентября, "Культура", 23.00 ****). Это фильм о повседневном ужасе американской глубинки, патриархальной и нетерпимой к чужакам, напоминающей о картинах художников-"регионалистов" 1930-х годов. Главный герой, большой ребенок, живет в отсутствии любви: жена убедила его в невозможности интимной жизни, поскольку у него "слишком много плоти". Мальчиковатый ангел-француженка, которую вернувшийся на родину друг, очевидно гей, выдает за свою невесту, дарит ему любовь. Кончиться эта идиллия может только кровью среди бесстрастных кукурузных полей. Стоит обратить внимание и на несколько старых американских фильмов. "Пленки Андерсона" (The Anderson Tapes, 1971) Сиднея Люмета, ветерана, специализирующегося на драмах о правосудии, не только история ограбления века, задуманного только что вышедшим из тюрьмы вором, но и один из первых опытов на тему тотального контроля: каждый шаг Андерсона записывают недремлющие спецслужбы (9 сентября, РТР, 0.40 ***). "Сделка века" (The Deal of the Century, 1983) — редкая в фильмографии угрюмого Уильяма Фридкина, автора "Французского связного" (The French Connection, 1971), комедия о плутоватых торговцах оружием (9 сентября, "Первый канал", 0.50 ***). А "Четверо друзей" (Four Friends, 1981) Артура Пенна, автора "Бонни и Клайда" (Bonnie and Clyde, 1967),— горькая история дружбы на фоне американских потрясений 1960-1970-х годов (11 сентября, "Первый канал", 0.50 ****).
Телекино с 5 по 11 сентября
Событие недели — "Касабланка" (Casablanca, 1942) Майкла Кертица, призн
Событие недели — "Касабланка" (Casablanca, 1942) Майкла Кертица, признанная лучшим в истории американским фильмом (11 сентября, РТР, 0.40 *****). Хотя действие и происходит в дни второй мировой войны в марокканском городе, управляемом французскими коллаборационистами, столице шпионских интриг, перевалочном пункте для беженцев и авантюристов, это вневременная формула вневременного голливудского романтизма, убедительность которому придают великие Хамфри Богарт, Ингрид Бергман, Конрад Фейдт, Петер Лорре. Потерянные герои на краю света. Портовая романтика. Циничный, но в глубине души трепетный и нежный владелец ночного клуба, который, скрепя сердце, спасает от нацистов вождя Сопротивления, несмотря на то что он новый друг его возлюбленной. Туман над аэропортом, откуда взлетит самолет с беглецами. "Касабланка" уже не фильм, а миф. "Война" (2000) же Алексея Балабанова вызвала гневные отповеди части критиков именно потому, что для режиссера война — это война, а не романтическая экскурсия в экзотические края (7 сентября, РТР, 22.00 *****). Освобожденный из чеченского плена в благодарность за то, что он помогал полевому командиру наладить интернет, солдат Иван возвращается в проклятые горы. Он пообещал освобожденному вместе с ним английскому актеру вытащить из зиндана его невесту: выкупа не собрать, российские спецслужбы — скопище демагогов, воров и предателей. Кроме того, Иван хочет спасти еще одного пленника, капитана Медведева. Сыгранный Сергеем Бодровым-младшим, этот персонаж — словно герой его первого фильма "Кавказский пленник", так и остающийся в зиндане с тех давних пор. Балабанов не злоупотребляет авантюрными эпизодами, хотя снимать их умеет дай бог каждому, что и доказывает в финальных сценах погони автобуса за плотом. Главное для него — честная и безжалостная констатация факта войны как образа жизни. Войны развязывают и наживаются на них политики. Вовлеченные в кровопролитие люди брошены на произвол судьбы и вынуждены выживать по военным законам. Мира нет нигде — ни в стреляющих горах, ни в тихой сибирской провинции, на родине героя, куда он ненадолго возвращается лишь для того, чтобы услышать мертвую мораль от спившегося отца и помянуть друзей, павших в бандитских разборках. Смотреть "Войну" тяжело, но надо: Алексей Балабанов — лучший отечественный режиссер своего поколения. А все обвинения в его адрес в "некорректности" отпадут после просмотра "Патриота" (The Patriot, 2000) голливудского немца Рональда Эммериха (6 сентября, РТР, 21.20 ***). На первый взгляд обычный, весьма энергичный патриотический боевик из времен войны за независимость США от Англии в конце XVIII века. Умудренный пролитой кровью, многодетный ветеран войны с индейцами, сыгранный Мелом Гибсоном, растит маис и уговаривает пылких колонистов не будить лихо, пока оно тихо, то есть не выступать против метрополии. Но когда кого-то из его детей (в их количестве, похоже, путается сам герой) англичане убили, а кого-то взяли в плен, он откопал (и в прямом, и в переносном смысле слова) топор войны и повел соотечественников к победе. Скандал вызвала сама личность героя. Бенджамен Мартин прославился в истории как матерый садист, один из первых практиков геноцида индейцев, скальпировавший и насиловавший их. Но это еще полбеды: мало ли мерзавцев превратились в мифологических персонажей и стали как бы и совсем не самими собой в массовом сознании. Беда в том, что фильм снят с таким изуверским исступлением, словно война с Англией только-только закончилась, а у самого Эммериха враги сожгли родную хату. Англичане, вопреки исторической правде, показаны как извращенные нелюди, которые жгут людей в церквях, что твои нацисты. Их надо не просто убивать, а кромсать на куски на фоне звездно-полосатого флага, пока кровь врагов не зальет Мартина с ног до головы. От такой точки зрения на историю англичане ошалели и устроили Мелу Гибсону полноценную обструкцию. Единственную разгадку этого странного фильма можно найти только в "генах" Эммериха, в "Патриоте" впервые продемонстрировавшего подлинное вдохновение. Так, как он, англичан изображали только нацистские пропагандисты в фильмах, скажем, об англо-бурской войне. Сама ритмическая организация фильма восходит к геббельсовским рецептам, становящимся для Голливуда все более актуальными. "Слишком много плоти" (Too Much Flesh, 2000), американский фильм французского актера Жан-Марка Барра, столь же безжалостен к Америке, как "Патриот" — к Англии (7 сентября, "Культура", 23.00 ****). Это фильм о повседневном ужасе американской глубинки, патриархальной и нетерпимой к чужакам, напоминающей о картинах художников-"регионалистов" 1930-х годов. Главный герой, большой ребенок, живет в отсутствии любви: жена убедила его в невозможности интимной жизни, поскольку у него "слишком много плоти". Мальчиковатый ангел-француженка, которую вернувшийся на родину друг, очевидно гей, выдает за свою невесту, дарит ему любовь. Кончиться эта идиллия может только кровью среди бесстрастных кукурузных полей. Стоит обратить внимание и на несколько старых американских фильмов. "Пленки Андерсона" (The Anderson Tapes, 1971) Сиднея Люмета, ветерана, специализирующегося на драмах о правосудии, не только история ограбления века, задуманного только что вышедшим из тюрьмы вором, но и один из первых опытов на тему тотального контроля: каждый шаг Андерсона записывают недремлющие спецслужбы (9 сентября, РТР, 0.40 ***). "Сделка века" (The Deal of the Century, 1983) — редкая в фильмографии угрюмого Уильяма Фридкина, автора "Французского связного" (The French Connection, 1971), комедия о плутоватых торговцах оружием (9 сентября, "Первый канал", 0.50 ***). А "Четверо друзей" (Four Friends, 1981) Артура Пенна, автора "Бонни и Клайда" (Bonnie and Clyde, 1967),— горькая история дружбы на фоне американских потрясений 1960-1970-х годов (11 сентября, "Первый канал", 0.50 ****).