Бей легенду!

В легкой атлетике наступает новая эпоха

чемпионат мира по легкой атлетике


На этом чемпионате мира не было мировых рекордов, хотя за рекорд организаторы установили премию — $100 тыс. На этом чемпионате мира никто не выиграл, как выигрывал, скажем, Карл Льюис, сразу три золотые медали. И все равно он запомнится — событиями как приятными, так и печальными, как банальными, так и парадоксальными. Последними — в первую очередь.
       Давние поклонники легкой атлетики будут вспоминать парижский чемпионат с грустью. Последний прыжок Джонатана Эдвардса. Последняя, может быть, попытка метнуть копье за 90 метров Яна Железны. Последний, не исключено, бег Мерлин Отти. Они, великие, на этом чемпионате были без труда биты молодыми. Но результаты молодых все-таки несравнимы с теми, что когда-то показывали уходящие легенды.
       Для тех, кто помнит, как еще относительно недавно командная интрига в мировой легкой атлетике сводилась к выяснению, чья школа в данный конкретный момент сильнее — американская, советская или немецкая, парижский чемпионат выглядит немножко смешным. Ну разве это не смешно, когда стометровку выигрывает Ким Коллинз, представляющий страну, по населению уступающую любому московскому микрорайону? Победитель этого особого вида — квинтэссенции борьбы легкоатлетических сверхдержав — из государства Сент-Китс и Невис, что звучало бы прежде как издевательство.
       Изменилось очень многое. Россия, в 90-е, бывало, довольствовавшаяся за все первенство лишь одним "золотом", второй раз подряд идет почти вровень с США. Мы все-таки уступили: 6 против 10 золотых наград, 19 против 20 в общей сложности. Но парадокс в том, что это об американцах в Париже говорили как о проигравших. Для них, номинальных победителей, результат стал скорее ударом, чем триумфом.
       Удар — это истерика Джона Драммонда после фальстарта: нечто еще не виданное. Удар — это досрочное бегство из Парижа Мориса Грина и Тима Монтгомери, проигравших стометровку "человеку из-под пальмы": они так и не стали дожидаться эстафеты.
       Удар — словно нарочно, "под победу" своего, публикация в Los Angeles Times о том, что Джером Янг, лучший на 400-метровке, три года назад был пойман на допинге, но спасен скрывшими факты американскими чиновниками. И теперь победа в эстафете с участием Янга на сиднейской Олимпиаде вроде бы нелегитимна, а деятельностью легкоатлетической федерации США серьезно занялись и Всемирное антидопинговое агентство, и Международный олимпийский комитет.
       Наконец, самый сильный удар — это уже абсолютно официальное признание виновной в употреблении допинга Келли Уайт и поставленные под сомнение сразу две ее парижские победы. Америка, раньше никогда не служившая мишенью в антидопинговой борьбе, сейчас оказалась в такой роли. И вполне возможно, это главный признак того, что утвердившаяся иерархия в самом медальном виде олимпийской программы будет вот-вот сломана.
       Если бы в свою силу пробежала в Париже Юлия Печенкина, если бы правильно рассчитал силы на 800-метровке Юрий Борзаковский, если бы чуть-чуть повезло метательницам Татьяне Шиколенко и Ольге Кузенковой, если бы не единственный, по сути, за весь турнир подвиг американцев — вырванная на финише вопреки логике женская эстафета 4х400 метров,— иерархия рухнула бы уже во Франции. И первой, с огромным отрывом, была бы в общем зачете Россия, а не США. Хотя, если везение отложено на год — до афинской Олимпиады, это, может, даже к лучшему.
АЛЕКСЕЙ Ъ-ДОСПЕХОВ
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...