Плавали, слышим

На нескольких московских площадках прошел второй Red Bull Music Festival. Помимо огромного количества самой разнообразной танцевальной электроники Борис Барабанов оценил такие необычные форматы, как концерт продолжительностью 24 часа и концерт под водой.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Второй московский Red Bull Music Festival начался с концерта Лероя Бёрджесса, который прошел в институте «Стрелка». Идеологически это событие было близко трибьюту Юрия Чернавского, который был самым заметным событием прошлогоднего дебюта Red Bull Music Festival в России. Лерой Бёрджесс начал свою карьеру в конце 1960-х в составе группы Black Ivory и в самый насыщенный период своей карьеры успел поработать с певцом и пианистом Стиви Уандером, продюсером Патриком Адамсом и множеством соул- и диско-групп. Семплы из его записей используются самыми актуальными черными артистами, в числе которых — Нас, Мэдлиб и Гостфейс Килла. В 2016-м о Лерое Бёрджессе вспомнили организаторы французского фестиваля Nuits Sonores, для его выступления собрали новую группу, и гастрольная жизнь музыканта получила новый импульс.

Как и в случае с Юрием Чернавским, сориентированный на эксперимент и инновации Red Bull Music Festival отдал дань музыканту, без которого не было бы сегодняшнего звука. И хотя Лерой Бёрджесс известен нашим соотечественникам гораздо меньше, нежели господин Чернавский, для тонких знатоков соула, R’n’B и диско концерт стал событием.

Среди самых мощных аккордов фестиваля оказался 24-часовой концерт группы «Самое большое простое число» (СБПЧ) на арт-площадке «Рихтер». Годом образования СБПЧ считается 2006-й; за это время Кирилл Иванов и его коллеги написали много музыки, но все же недостаточно, чтобы во время круглосуточного концерта обойтись без гостей. Ими стали Надежда Грицкевич (группа «Наадя»), Илья Барамия из групп «Елочные игрушки» и «Аигел», комик Александр Гудков, виолончелист Борис Андрианов, африканский хор и еще множество друзей и единомышленников коллектива. К чести СБПЧ стоит отметить, что они не стали объявлять свой опыт 12 двухчасовых концертов «рекордом», а просто сыграли все свои песни, от самых первых до совершенно новых, вошедших в альбом «Наверное, точно» и даже существующих только в концертных версиях, перемежая все это перформансами, оперными ариями и сеансами караоке.

Самым неожиданным зрелищем стала череда выступлений музыкантов, играющих эмбиент и нью-эйдж, в бассейне «Чайка»: посетителям предлагалось слушать музыку в воде и под водой

Самым же неожиданным и эффектным зрелищем стала череда выступлений музыкантов, играющих эмбиент и нью-эйдж, в бассейне «Чайка». Наряду с создателем проекта Wet Sounds («Мокрые звуки») Джоэлом Кэеном и первопроходцем эмбиента, соратником Брайана Ино Ларааджи в действе приняли участие отечественные музыканты Мария Теряева и Дмитрий Устинов. С 13:00 до позднего вечера посетителям бассейна предлагалось слушать музыку непосредственно в воде и под водой. По свежести впечатлений корреспондент “Ъ” смог сравнить это событие только со своим первым знакомством с иммерсивным театром — это совершенно новый опыт, в рамках которого сами понятия «публика», «исполнитель», «зрительный зал» подвергаются полному переосмыслению.

При входе в бассейн зрителям сразу предлагалось вооружиться плавсредством, известным как «макаронина» (она же «нудл» и «аквапалка»), а лучше несколькими. Не потому, что не все взрослые умеют плавать, а для того, чтобы, находясь в воде, взрослые не отвлекались от главного — погружения в музыку. Подложив «макаронину» под голову и под колени, можно было полностью раствориться в саунде.

Войдя на территорию бассейна, автор этих строк обнаружил два водоема, наполненных натуральным человеческим супом с торчащими из него «макаронинами». Интерес к событию был такой, что уже в середине воскресного дня нужны были особые навыки бассейновой навигации, чтобы получать наслаждение, не натыкаясь на чужие пятки и аквапалки. Правда, существенную часть отдыхающих составляли самые красивые девушки Москвы. Едва погрузившись в воду, автор этих строк почувствовал себя одновременно Майклом Кейном и Харви Кейтелем в фильме Паоло Соррентино «Молодость». Приноровившись и сориентировавшись по солнцу, корреспондент “Ъ” и правда оказался в ни с чем не сравнимой среде, чувствуя себя подвешенным в космосе или дрейфующим на поверхности Мертвого моря. Из динамиков доносился мягчайший эмбиент, сдобренный записанным шумом волн и пением птиц. Подводная акустика не меняла этот звук принципиально, скорее полное погружение давало полную смену физических ощущений.

Музыку, которая звучала в «Чайке», вероятно, можно было слушать и дома в кресле, укутавшись в плед и плеснув в чашку чая. Но, как справедливо заметил Дмитрий Устинов, в том-то и смысл показанного в Москве формата, чтобы уйти от чисто потребительского усвоения музыки и самому стать ее частью. Это был не выход из зоны комфорта, просто один комфорт сменился на другой. Когда в какой-то момент в воздух над бассейном из внешнего московского мира каким-то случайным ветерком принесло запах жарящегося шашлыка, по ощущениям это было словно кто-то выругался матом при детях.