фестиваль балет
В рамках Московского международного фестиваля балета Grand pas в Малом театре выступила всемирно известная труппа израильских колхозов — Kibbutz Contemporary Dance Company со своей новой постановкой Screensaver. ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА обнаружила у израильтян суперсовременное техническое оборудование, высокий моральный дух и хорошую физподготовку.
Сборная команда израильских коллективных хозяйств известна в мире с начала 70-х. Это не какая-нибудь колхозная самодеятельность, на все лады варьирующая свою хаванагилу. С самого рождения коллектив претендовал на актуальность, обозначив направление, в котором работает, ничего не говорящим понятием "альтернативный танец" — в мире contemporary dance каждая уважающая себя труппа пытается быть альтернативой. Особенность израильтян в другом: труппа базируется в землячестве Гаатон, почти на ливанской границе. Танцовщики съезжаются на базу со всех концов страны, а на шаббат возвращаются в родные кибуцы. Приграничное положение и коллективистское сознание и обеспечили труппе ту оригинальность, которую ее нынешний художественный руководитель, хореограф-постановщик Рами Бэер исчерпывающе использовал в своем спектакле.
Screensaver — начиненное компьютерной графикой и световыми спецэффектами динамичное 70-минутное шоу на тему "Израиль в кольце врагов". Фонограмму (смесь контрастных музыкальных фрагментов — от итальянского анонима XVI века до темы из фильма "Однажды в Америке") то и дело прошивают автоматные очереди. Экспрессивные цветовые абстракции видеоряда перемежаются документальными кадрами — твердая поступь солдат, дома с выбитыми окнами, беззащитная голая спина убегающего человека. Собирательный "образ врага" воплощает некий вкрадчивый серебристый марсианин в широких штанах ассенизатора и глухим шлемом на голове. Этот вездесущий гад возникает под колосниками в самые интимные моменты, торчит за спиной танцующих, крадется по авансцене, покушаясь на романтичную девушку в пухлом белом платье — по-видимому, "душу" Израиля, ибо именно она манипулирует длинным свитком Торы, то раскатывая его, то сворачивая в рулон. Чтобы не оставалось разночтений в идейном содержании шоу, на сцену, то и дело становящуюся гигантским экраном, проецируются стихи, бережно переведенные на русский,— про правоту, утрамбовывающую жестокость и любовь, взрыхляющую мир.
Импортные критики приклеили к Screensaver ярлык "танцы в постели". Это не метафора, а констатация факта: оформление составляют пять полутораспальных коек — маты на рамах, укрепленные деревянной решеткой. Решая формальную задачу — 70 минут не выпускать артистов за пределы кроватей, Рами Бэер обыгрывает возможности лежанок со всей доступной ему изобретательностью. Поставленные на попа матрасы делаются видеоэкранами, решетки — шведскими стенками, позволяющими постановщику строить вертикальные дуэты, рамы превращаются в загоны для людей. На койках прыгают, кувыркаются, стоят на "березках" и "мостиках", с них брякаются, скатываются, а также используют по прямому назначению — лежат и занимаются любовью.
Любовь, как и танец, в этом спектакле по-походному быстра и атлетична. Тут не до нюансов и изысков. Больше всего это напоминает суперсложную аэробику, исполненную с высоким гражданским пафосом и неподдельным чувством. Энергетика этих спортивно-эротических учений, равно как и изобретательные игры со светом, поначалу заставляет зрителя вытянуться в струнку, как новобранца. Жесткий напор ритма (неизменный даже в интимных сценах и перекрывающий хоть изыски Скарлатти, хоть ренессансные переборы струнных) изрядно мобилизует: стойка, перекат, перехват, поворот в воздухе, прыжок на колени, бросок ноги, выпад (так и тянет продолжить — упал-отжался, вольно, отставить).
Едва ли так выглядел бы балет, поставленный в какой-нибудь чеченской станице, но можно порекомендовать нашим танцовщикам раз в год отправляться в Kibbutz Contemporary Dance Company на военные сборы. Будет что вспомнить как в плане физподготовки, так и в плане эротики.