Совет по правам человека при президенте России разрабатывает проект амнистии к 75-летию победы в Великой Отечественной войне. Как сообщил глава СПЧ Михаил Федотов, сейчас есть два варианта документа, правозащитники намерены детально все обсудить и представить руководству страны наилучший. В Кремле заявили, что пока вопрос на уровне главы государства не обсуждался. Политический обозреватель "Ъ FM" Дмитрий Дризе предрекает новой российской амнистии непростую судьбу.
Фото: Эмин Джафаров, Коммерсантъ
Фото: Эмин Джафаров, Коммерсантъ
Документа в окончательном виде как такового еще нет, есть наработки. В Кремле решения также нет, вопрос еще не рассматривался. Тем не менее, дата важная — 75 лет Победы. В Москве ожидают визит мировых лидеров, да и без всякой политики считается, что много в России сидит народу не то чтобы прямо ни за что, но, тем не менее, многих смело можно выпускать. В этом уверены различные правозащитники и периодически направляют соответствующие доклады властям всех уровней.
В свою очередь, и это может показаться удивительным, — чиновники говорят о практически неслыханной либерализации российской правовой системы.
Согласно официальным данным ФСИН на 1 января 2019 года, в стране насчитывалось 563,166 заключенных. Это рекордно низкая цифра за всю новейшую историю России, кроме того, она почти на 39 тыс. меньше, чем годом ранее. Для сравнения — в США за решеткой находятся свыше 2 млн человек, за счет чего страна занимает почетное первое место в мире.
В прошлый раз амнистию в России объявляли в 2015 году к 70-летию Победы. В результате были освобождены от наказания более 230 тыс. человек. Но это общее число амнистированных, непосредственно из мест лишения свободы вышли свыше 34 тыс. заключенных.
Вместе с тем, проект амнистии — документ сложный и во многом даже противоречивый. Вот, например, есть проблема — предприниматели сидят, о чем говорится постоянно, даже с высоких трибун. Кто-то из них, допустим, стал жертвой нечестной конкуренции, а кто-то действительно обманул, обокрал несчастное российское население. Или вот взять чиновников: один бюджет растратил, а другого подставили, так в тюрьме сидят оба, поди разберись. Сколько нужно трудов на все это положить?
Существует и проблема политзаключенных, которых у нас официально нет, тогда как различные правозащитные центры считают, что есть. Вот и на Западе с этим согласны и требуют отпустить их в первую очередь. Хотя бы взять последнее так называемое «московское дело» о массовых беспорядках, которых тоже вроде как и не было.
И еще у нас есть громкие дела — экс-министр экономического развития Алексей Улюкаев сидит, как и бывший губернатор Кировской области Никита Белых. И в том, и в другом случае не все аргументы следствия выглядели однозначно.
С третьей стороны, зачем нужна амнистия, если у нас и так сплошная либерализация? Число заключенных постоянно снижается. При этом, как мы видим, суды практически не выносят оправдательные приговоры. Опять странная мысль приходит в голову — может быть, у нас просто сидят не те? У нас либерализация касается тех, кого касаться не должна, то есть уровень преступности и безопасности в обществе измеряется не числом осужденных в местах лишения свободы, а тем, чтобы невинных не сажали, а виновные бы сидели. Так ли у нас? Опять вопрос.
Теперь понятно, почему у нас не любят эти амнистии — слишком много острых тем попутно возникает.
Даже не хочется этого касаться. Проще сказать, что проблем нет, показатели снижаются, значит, все нормально. И не нужна никакая амнистия.