Упорство, с каким прыгунья тройным Татьяна Лебедева из Волгограда, меньше года назад ставшая матерью, даже не шла — рвалась к своей второй золотой медали на чемпионатах мира, достойно восхищения. О том, как ей удалось выиграть, ТАТЬЯНА ЛЕБЕДЕВА рассказала в Париже корреспонденту Ъ ВАЛЕРИИ Ъ-МИРОНОВОЙ.
— Наверное, семиборка Елена Прохорова, чья травма, полученная полтора года назад, не позволила ей защитить здесь свой чемпионский титул, была права, говоря с некоторой даже завистью о том, что, мол, Лебедевой после родов намного легче было восстановиться, чем ей и другим спортсменам, у кого тоже были травмы?
— Все, мне кажется, зависит, в конце концов, от индивидуальных особенностей спортсмена, его организма, от собственно травмы и целого ряда других обстоятельств. Мне вон тоже все вокруг, начиная от собственного мужа и личного наставника и заканчивая главным тренером сборной Валерием Куличенко, талдычили одно: дескать, куда ты рвешься, дай себе отдых после родового стресса, пропусти сезон и готовься себе спокойненько к Олимпиаде. А если я не хочу и не могу жить спокойненько? Скучно, знаете ли, и неинтересно.— А интересно было с вашими-то регалиями оказаться за чертой финалисток на зимнем чемпионате мира в Бирмингеме? И что толку было так на него рваться?
— Да, расстроилась, помню, тогда страшно. А ведь все равно лучше меня никто на отборочном российском чемпионате не прыгал. Села потом после Бирмингема, спокойно проанализировала ситуацию и пришла к выводу, что не хватило в Англии в первую очередь, скажем так, биологического запаса. Но ничего, прикинула, что дело поправимое, к лету запас-то нарастим и пополним. Кстати, когда незадолго до нынешнего чемпионата мира я выступала здесь же, на Stade de France, на одном из этапов серии Grand Prix, знаете, о чем думала? Мыслила я только в одном направлении: ага, сектор я изучила, как здесь побеждать и что для этого надо делать, теперь знаю наверняка. Ну, почти наверняка.
— Чтобы меньше чем за год выйти на пик формы, вам, видимо, уже чуть ли не в роддоме пришлось первую тренировку провести?
— Моя дочь Настя родилась 2 сентября. На пятый день, сразу после выписки из роддома я начала делать простейшие упражнения, а еще через недельку пошла, помню, с коляской прогуляться — и ноги сами собой понесли меня на стадион. А там! Боже, народ при деле — бегают, прыгают. Суета, в общем, рабочая в самом разгаре.
— Понятно, коляска в сторону и вперед?
— Благо на мне оказалась рабочая, так сказать, одежда, на ногах кроссовки. И понеслась. Настя человечком родилась на удивление спокойным, поэтому без повода не орала и желанию моему не препятствовала.
— А муж? Он же у вас тренирует спринтеров, и ваши первые экзерсисы проходили, судя по всему, на его глазах?
— Ужаснулся муж. Но понял. Более того, стал сам ночами к дочке вставать. Понимал, что отныне меня уже не остановить и, более того, нагрузка ложится на меня двойная. Кстати, день, когда я выступала здесь в финале, был днем его рождения, отсюда понятно, что золотая медаль — это мой ему подарок.
— И тем не менее вы, предположу, не могли не дрогнуть, когда камерунка Мбанго во второй попытке прыгнула на 15,05 и вышла вперед?
— Тут случилось другое. Именно в эти минуты недалеко от сектора началось награждение дискоболок. И когда в честь победительницы Ирины Ятченко заиграл гимн Белоруссии, единственной спортсменкой из нас, кто не встал, оказалась эта самая Мбанго. Ну, думаю, шиш — я умру, но не позволю тебе услышать твой камерунский гимн. Разозлилась, помню, дико.
— Ну а во что ваша злость материализовалась, это мы все видели.
— Знаете, а мне очень хотелось в последних двух попытках, в которых я, к сожалению, сделала заступы, прыгнуть еще дальше чем на 15,18 и тем самым отблагодарить так тепло принимавших меня французских зрителей.
— Полагаю, не меньший восторг, чем от прыжков, они испытали во время ваших чисто театральных поклонов.
— Грешна. Люблю, когда меня любят.