Прошедшая неделя была отмечена уточнением позиций правительства по ключевым аспектам экономической программы. Во вторник Виктор Черномырдин подписал правительственный план антикризисных мер, вызвавший из-за своей жесткости острые критические замечания ведущих экономистов и представителей бизнеса — участников проходившего в среду "круглого стола". В пятницу вице-премьер Борис Федоров, активно выступавший в преддверии встречи в Давосе за неукоснительное соблюдение программы финансово-экономической стабилизации МВФ, обратился от лица правительства к парламенту с письменной просьбой о выделении в 1993 году свыше 5,5 трлн рублей сверхльготных кредитов на покрытие дефицита республиканского бюджета, финансирование конверсии и капитального строительства. А министр финансов Василий Барчук выступил за введение дополнительных налогов, включая чрезвычайный налог на экспортно-импортные операции.
Противостояние представителей высшего руководства смягчается выглядит не таким жестким, если рассматривать его в контексте обозначившегося отхода от ортодоксальной модели стабилизационной программы, которая делает ставку на денежную политику (централизованное управление денежной массой) и "плавающий" валютный курс. Либерализация цен и беспрепятственное (за исключением нескольких коротких периодов интенсивных валютных интервенций ЦБ) скольжение вниз курса рубля привели к нарастанию инфляции издержек и сделали невозможным достижение стандартными мерами задач финансово-экономической стабилизации. В качестве примера несовместимости в российских условиях целей и средств ортодоксальной стабилизационной программы следует привести попытку ликвидировать завышенный реальный курс рубля для экономики в целом. Предоставив номинальному курсу возможность относительно свободного плавания — на практике это свелось к его свободному падению — правительство Гайдара преследовало цель достаточно быстро снизить реальный курс рубля до уровня, обеспечивающего активное сальдо текущего платежного баланса. При этом инфляционный эффект "дорогого" импорта для экономики страны был явно недооценен. В результате высокий по сравнению со среднемировым уровень инфляции "съедал" эффект падения номинального курса и не позволял снизить реальный курс рубля.
Урегулирование текущего платежного баланса становилось недостижимым. В этой связи для нового кабинета могли бы быть логичными отказ от стратегии "плавающего курса" или "грязного дрейфа" (то есть интервенций ЦБ) и попытка осуществить переход к фиксированному курсу рубля, превратить его в "якорь" и таким образом притормозить сползание к гиперинфляции. Весь вопрос в том, на какой основе должна произойти фиксация курса. Эксперты Высшего экономического совета предлагают систему из трех курсов: официального расчетного (для централизованных экспортно-импортных операций), инвестиционного (для иностранных инвестиций и налогообложения предприятий с участием иностранного капитала) и биржевого (для децентрализованного экспорта и импорта). Учитывая, что расчетный и инвестиционный курсы в этой схеме выше биржевого, можно прогнозировать при ее внедрении, во-первых, резкое увеличение средств, оставляемых централизованными экспортерами на зарубежных счетах и падение экспорта в результате срыва централизованных поставок, во-вторых, отток иностранных инвестиций и массовое уклонение от налогов со стороны совместных предприятий, и в-третьих, использование не по назначению централизованного импорта. Система множественных курсов потребует для своего функционирования громоздкого контролирующего аппарата и вызовет новый виток коррупции.
Вариант фиксации курса, разработанной Евгением Сабуровым, основан на предположении о том, что высокая ценовая чувствительность российского экспорта и импорта позволит путем резкой первоначальной девальвации рубля обеспечить улучшение текущего платежного баланса, мобилизовать средства для обслуживания внешнего долга и даже сделает на какое-то время выгодным возвращение экспортной выручки и "сбежавших" капиталов. Главная трудность при реализации данного плана заключается в том, что спрос потребителей импорта в России более чувствителен к доходам, чем к цене. Поэтому реализация плана Сабурова требует введения второго "якоря" — ограничения доходов и рентабельности.
Модель "фиксированный валютный курс — девальвация" привлекательна для крупнейших российских экспортеров, поскольку валютный демпинг укрепит их позиции на мировом рынке. Убытков избегут и крупные импортеры, возросшие затраты которых могут быть перенесены на потребителей, среди которых много представителей приоритетных производств, претендующих на получение "исключительных" фискальных льгот. Основное бремя жесткой фискальной политики и девальвации ляжет на неприоритетных производителей и конечных потребителей. Таким образом, фиксированный валютный курс может стать стержнем "селективной" политики правительства, предполагающей создание анклавов льготных финансовых условий в приоритетных областях на фоне общего ужесточения финансовой политики. Подобный шаг кабинета вероятен еще и потому, что позволит ему без лишнего шума усилить контроль за внешнеторговыми операциями, сократив число их участников под предлогом рационализации экспортно-импортной и валютной политики. Тенденция к восстановлению государственного контроля над ней уже достаточно себя проявила: и в правительстве, и в парламенте в последнее время громко прозвучали заявления о том, что "отмена государственной монополии внешней торговли не принесла ни одного положительного результата".