В Москве состоялась пресс-конференция Рене Герра — французского профессора-слависта, владеющего одной из самых крупных коллекций русского искусства периода 1920-1970 годов. Коллекционер намекнул, что был бы не прочь завести музей.
Официальная цель визита господина Герра в Россию если и существовала, то так и осталась непроясненной: на открытии пресс-конференции что-то о личных контактах было сказано совсем вскользь. Ту же осторожность формулировок и как будто бы постоянный страх сказать больше, чем стоило бы, французский профессор, чей неродной русский язык выдает только произношение слов вроде "тиражируемые" или "тьяп-льяп", демонстрировал первые полчаса общения с немногочисленными собравшимися журналистами.
Например, на вопрос, не думает ли он о том, чтобы сделать свою коллекцию работ художников и писателей первой волны эмиграции (собрание насчитывает приблизительно 4 тыс. картин и графических листов, более 30 тыс. книг и почти 18 тыс. единиц архивных материалов), господин Герра ответил, что, разумеется, думает, но только совсем не в том ключе, чтобы все добро ни с того ни с сего сделалось достоянием народа: "Я и так с 1998 года принимаю в двух своих домах в Париже всех желающих, именитых и нет, никому не отказываю. Но учитывая то, что я все же не на пенсии, а осмотр экспозиции носит приватный характер, то 10 или 15 человек в день водить уже не представляется возможным". В идеале, по мнению коллекционера, его собрание могло бы достойно разместиться в специально созданном музее в Ницце, а еще лучше в Париже. Но и это не все.
Для того чтобы доступ к собранию работ Бенуа и архивам Бунина получили хотя бы искусствоведы, необходимо, чтобы с "российской стороны были предприняты некие шаги". Простодушную гипотезу о том, не имеется ли в виду под шагами просто мобилизация неважно чьего капитала, Рене Герра решительно отклонил, после чего журналисты на французского профессора немножко обиделись и прямиком сказали: "Чего-то вы недоговариваете". На дальнейшие вопросы славист реагировал в манере оригинала и подстрочника: после причесанного общего ответа и обязательной концовки "Я вполне ответил?" следовала небольшая пауза, слова "проще говоря" и пояснения для неуловивших.
Ими выпускник Сорбонны, защитивший диплом по творчеству Бориса Зайцева и превратившийся для русских приятелей в Рене Юлиановича Герра, признался, что ничего, кроме выраженной государственной воли, ему сейчас не нужно. "Если бы Россия, которая по логике вещей должна бы проявить мало-мальски существенный интерес, его проявила, то нашлись бы и здание, и деньги. Если этого интереса не будет, то ничего не будет, потому что Франции сейчас это не очень нужно". В выставочном режиме господин Герра, в 1995 году уже привозивший свои сокровища в Третьяковку для проекта "Они забрали с собой Россию... Русские художники-эмигранты в Париже", больше работать не намерен. "Я не попрошайка, поймите,— под конец разволновался Рене Герра.— Я этим жил не один десяток лет и за свою неправильную ориентацию в искусстве заплатил сполна, зато получил хотя бы возможность с ним общаться. Теперь это все должно быть нужно вам, а не мне. История уже показала, что я был прав, когда начал собирать свою коллекцию 30 лет назад. Остальное теперь не мои проблемы".
АЛЯ Ъ-ХАРЧЕНКО