О независимом государстве Республика Северная Ингрия в России мало кто слышал, кроме знатоков истории и финнов-ингерманландцев. Рожденное гражданской войной сто лет тому назад, 7 июля 1919 года, зажатое между Финляндией и Советской Россией, оно просуществовало почти полтора года и исчезло. От него почти не осталось физических следов, кроме немногочисленных фотографий и редких почтовых марок. Там, где когда-то была Северная Ингрия, побывал обозреватель “Ъ” Алексей Алексеев.
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ / купить фото
Поле, ингерманландское поле
Чистое поле или даже очень большая поляна. Несколько деревьев. Воронки в земле. Два креста — один березовый, другой из металлических труб. На них таблички: «Pochjois-Inkeri». И годы — 1919–1920. Как на могиле. Вот и все. Остальное исчезло. Растворилось в истории — дома, люди, флаг Республики Северная Ингрия.
Атлантида. Град Китеж. Республика Северная Ингрия. Государство, которого нет. В то, что оно было, сложно поверить, даже находясь на его бывшей территории. Сто лет назад здесь, рядом с не существующей больше деревней Кирьясало, столицей не существующего больше государства, проходила финская граница. Сейчас это территория Всеволожского района Ленинградской области. Граница давно и сильно отодвинулась.
В Северной Ингрии живут лисы, кабаны и лоси. Опьяняюще чистый воздух, вкуснейшая вода из родника. Летают чибисы, кукуют кукушки, а разнообразие бабочек привело бы энтомолога в восторг. Хотя энтомологи вряд ли часто сюда забредают. Кто вообще забредает? Лесники. Охотники. Грибники. Копатели с металлоискателями. Краеведы. Иногда приезжают финны, чьи предки (или они сами в детстве) жили здесь.
От Санкт-Петербурга до этого места всего полсотни километров. Но случайно сюда не попадешь. Общественный транспорт в несуществующую страну не ходит.
Нужен личный — машина, желательно с полным приводом, квадроцикл, мотоцикл, велосипед. А еще в этих местах можно наткнуться на колючую проволоку, провалиться в яму и даже если все хорошо — не найти последние следы исчезнувшей страны. Непростые здесь места. Поэтому, как в «Пикнике на обочине» Стругацких, нужен сталкер, проводник. Сталкерами корреспондента “Ъ” стали два местных краеведа — Михаил Михайлов и Инна Демидова.
От автодороги А-121 «Сортавала» отходит другая, мощеная диким камнем дорога, построенная много веков назад и не ремонтировавшаяся более 80 лет. Дорога, сохранившаяся в хорошем состоянии до сих пор,— финны знают, как строить дороги. Приспособлена она была для транспортных средств на конной тяге. На автомобиле приходится ехать со скоростью телеги. А с какого-то момента, особенно в дождливую погоду, можно только идти пешком. Пока дорога не приведет в никуда. Туда, где только два креста напоминают о прошлом.
От старой дороги в никуда в сторону порой отходят другие дорожки — к бывшим хуторам, от которых остались только фундаменты домов, яблоневые, вишневые деревья — как доказательства того, что люди здесь когда-то жили. Жили веками. Пока по ним не прошелся тяжелой поступью двадцатый век — век войн, депортаций и идеологических зачисток истории.
Фотогалерея
Ингрия современная
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков / купить фото
Русский барин из Голландии и «Искра» из Цюриха
Кирьясало была группой деревень, к которым примыкало дворянское имение, почти одноименное – Кириасалы. В конце XIX века имение Кириасалы приобрел обедневший биржевой маклер из Санкт-Петербурга Александр Гротен. Соседнее имение Лехтекюле купила питавшая к Гротену романтические чувства вдова Софья Игнатьевна Буренина и поселилась в нем с сыном Николаем. В сельской местности с Гротеном произошли серьезные перемены.
Местность Кирьясало на дореволюционной карте Санкт-Петербургской губернии
Фото: vsevinfo.ru
Местность Кирьясало на дореволюционной карте Санкт-Петербургской губернии
Фото: vsevinfo.ru
«Исчезли английская упряжь, грумы, кэбы. Появились тройки, тарантасы, русская конюшня. Да и самого Гротена было не узнать. Он завел себе особого покроя кафтан, шаровары, высокие сапоги. Зимой стал носить полушубок, папаху и какой-то невероятный жезл. Слуг стал называть не иначе, как Сенька, Степка, Ильюшка, хотя были они солидными мужиками.
«В общем, выходец из Голландии и недавний рьяный поклонник всего английского, Гротен начал изображать из себя патриархального русского барина, горячего ревнителя отечественной старины» (Николай Буренин, «Памятные годы»).
После смерти Гротена Софья Буренина продала свое имение, а Кириасалы выкупила, расплатившись с долгами покойного. Ее сын Николай, член РСДРП с 1904 года, соратник Леонида Красина, занимавшийся обеспечением большевиков оружием, нашел родительскому имению новое применение. Оно стало использоваться для переправки нелегальной литературы через русско-финскую границу. На территории имения находился русский таможенный пункт, арендовавший у помещицы Бурениной землю и постройки для чиновников и солдат. Начальник таможни был с Бурениными в прекрасных отношениях. Процесс пересечения границы с запрещенным грузом, по воспоминаниям Николая Буренина, происходил так:
«Солдат, дежуривший у шлагбаума, звонил в колокол. Появлялся досмотрщик. Он подходил к экипажу и спрашивал:
– Кто едет? Что везете? Контрабанда есть?
Узнав меня, досмотрщик приказывал солдату: «Пропусти», и мы благополучно проезжали через границу».
В 1979 году решением Леноблисполкома фундаменты построек и парк бывшего имения Бурениных были признаны региональным объектом культурного наследия.
Процесс постепенного офинения
За исключением барина-революционера, жители Кирьясало и окрестностей мало интересовались марксизмом. Они пасли коров, торговали молоком, маслом, мясом, овощами и финскими товарами на рынках Санкт-Петербурга, в свободное от сельхозработ холодное время года подрабатывали извозчиками и домашней прислугой.
Но в начале XX века ингерманландцами начали овладевать идеи национального возрождения. Власти Российской Империи опасались, что сепаратистские настроения в Финляндии повлияют на ингерманландских финнов и близкие им народы. На заседании особого совещания по делам Великого княжества финляндского в апреле 1914 года прозвучали следующие слова: «Вышеуказанный процесс постепенного офинения карел не ограничивается ныне одной Финляндией. Принявшее явно агрессивный характер, панфинское движение уже проникло из Выборгской губернии в соседние с ней губернии Архангельскую и Олонецкую... и даже в губернию С.-Петербургскую, где насчитывается до 150 тыс. собственно финнов, 5 тыс. води и свыше 15 тыс. ижор. Здесь панфинская пропаганда стремится прежде всего удержать финнов от ассимиляции с русскими».
После февральской революции 1917 года ингерманландцы впервые заговорили о национальной автономии. Между двумя революциями прошло два ингерманландских съезда.
На втором были выдвинуты три кандидата в депутаты Учредительного собрания (два меньшевика и один эсер). Провозглашение независимости Финляндии в декабре 1917 года и быстрое ее признание советской властью способствовало росту симпатий ингерманландцев к идеям большевизма. За большевиков на выборах в Учредительное собрание проголосовало около трети ингерманландских избирателей.
Но взаимной любви не получилось. Большевикам не понравилась повышенная политическая активность ингерманландских финнов. Издававшиеся в Петрограде газеты на финском языке были закрыты. Созданные по образцу Финляндии волостные правления были распущены как «кулацкие». Вместо них новая власть создала свои органы местного самоуправления — комитеты бедноты. Они не пользовались авторитетом, так как среди местных крестьян бедноты было мало, преобладали середняки-единоличники.
1918 году по всей Петроградской губернии проходили крестьянские выступления. Власть неосторожно раздала крестьянам оружие — на случай защиты от возможного наступления немецких войск — и не могла забрать его обратно. На севере Ингрии по сравнению с другими местностями был относительно спокойно. Но и там проявлялось недовольство советской властью. В Колтушской волости крестьяне оказали вооруженное сопротивление попыткам продотрядовцев реквизировать продовольствие и продержались два-три дня. В финской исторической литературе эти события называются «картофельной войной». На собрании сельского общества в Токсовской волости звучали такие слова: «политика Совета народных комиссаров привела страну к гибели». Через русско-финскую границу опять перевозилась антиправительственная литература, на этот раз антибольшевистская.
Фотогалерея
Ингрия архивная
Фото: Wikimedia
Фото: vsevinfo.ru / из личных архивов С. Я. Лауриккалы
Фото: vsevinfo.ru / из личных архивов С. Я. Лауриккалы
Фото: vsevinfo.ru / из личных архивов С. Я. Лауриккалы
Летом 1918 года в советскую Россию прибыли около 5 тыс. финских коммунистов, бежавших от белого террора. Они занялись активной агитацией среди понимавшего финский язык населения.
А осенью того же года две группы ингерманландских беженцев, участвовавших в крестьянских восстаниях, наоборот, бежали в Финляндию и Эстонию. На собрании одной из них в Выборге 24 ноября 1918 года было принято обращение к финскому правительству. В нем впервые прозвучала идея присоединения Ингерманландии к Финляндии. Как вариант рассматривалась возможность присоединения только Северной Ингрии или предоставление финноязычным регионам Ингрии автономии в составе Советской России.
Ингерманландские беженцы надеялись, что Финляндия поможет им деньгами, оружием и добровольцами в формировании отрядов, которые освободят родные края от красных.
Силами одного полка
В конце весны—начале лета 1919 года в Северной Ингрии проводилась мобилизация в Красную армию. Ингерманландцы от нее уклонялись, в ответ на что за одну неделю были арестованы более 200 человек. Репрессиями руководил начальник внутренней обороны Петрограда Яков Христофорович Петерс. Спасаясь от мобилизации и красного террора, примерно 2–3 тыс. жителей Северной Ингрии перешли границу и оказались на финской стороне. Около 500 из них были способны носить оружие.
В начале лета стали происходить первые стычки красных пограничников с мятежными крестьянами. 10 июня 1919 года повстанцы заняли деревню Малые Коркиамяки. На следующий день красные вернули себе эту деревню, но потеряли другую территорию. Примерно 150–200 крестьян захватили район Кирьясало, где к одноименной деревне прилегало еще пять деревень и таможенный пост. 13 июня красные попытались отбить потерянное, но неудачно.
Так называемый «Кирьясальский выступ» площадью около 30 кв. км отделился от Советской России. 9 июля в Рауту (сейчас — Сосново) состоялось собрание беженцев, на котором была провозглашена независимая Республика Северная Ингрия. Было избрано ее правительство — Временный комитет Северной Ингрии во главе с Сантери Термоненом. Были созданы собственные вооруженные силы — Северо-Ингерманландский батальон (позднее ставший Северо-Ингерманландским полком). В июле 1919 года батальон насчитывал 580 человек. Им командовал Георгий Эльвенгрен (финский вариант транскрипции — Юрье Эльфенгрен). Наполовину русский, наполовину финн. Дворянин, офицер, георгиевский кавалер.
Чем известен Георгий Евгеньевич Эльвенгрен (Юрье Эльфенгрен)
Поднять флаг над Токсово
В советской России о событиях в Ингерманландии сообщила 25 июля 1919 года газета «Известия»: «Автономия Ингерманландии. Петербург. 23 июля. Финская газета "Карьяла" передает, что в Рауту состоялось собрание ингерманландцев-беженцев. На собрании обсуждался вопрос об Ингерманландии. Высказывались пожелания, чтобы Ингерманландия освободилась от военного влияния русских и получила автономию. Собрание постановило обратиться к правительству Финляндии с просьбой помочь в приобретении военного снаряжения (РОСТА)».
Мобилизация в Красную армию, продразверстка, красный террор способствовали потоку беженцев из Советской России в Финляндию весной 1919 года. Часть беженцев впоследствии перешла границу в обратную сторону под знаменами Северо-Ингерманландского батальона
Фото: vsevinfo.ru
Мобилизация в Красную армию, продразверстка, красный террор способствовали потоку беженцев из Советской России в Финляндию весной 1919 года. Часть беженцев впоследствии перешла границу в обратную сторону под знаменами Северо-Ингерманландского батальона
Фото: vsevinfo.ru
Вскоре батальон Эльвенгрена доказал, что ингерманландцы действительно желают освободиться от русского влияния. В ночь на 27 июля 1919 года он вошел на советскую территорию. Ингерманландские силы разделились на два отряда. Один, двигаясь вдоль побережья Ладожского озера, занял 28 июля деревни Верхние и Нижние Никулясы, оттеснив красных в деревню Тозерово. Второй дошел до Лемболово. На захваченных территориях ингерманландцы расстреливали сторонников советской власти. Из Петрограда на помощь пограничным отрядам красных было послано подкрепление. Ко 2 августа красноармейцы вернули себе все захваченные ингерманландцами территории. Красным удалось даже захватить Кирьясало, но только на один день — 9 августа. 10 августа они отступили с территории Республики Северная Ингрия, опасаясь окружения с финской территории.
25 сентября отряды красных снова атаковали Кирьясало, неудачно. Эльвенгрен был отстранен от командования, а вооруженные силы были переформированы. Батальон стал полком, его численность достигла 16 тыс. человек. В начале октября Эльвенгрена вернули на пост командира. 21 или 22 октября началось новое наступление. Как и в первый раз, часть сил должна была пойти на Лемболово, вторая на Никулясы, после чего им была поставлена задача соединиться у железнодорожной линии.
Главной целью наступления было Токсово. Эльвенгрен поручил двум своим бойцам поднять ингерманландский флаг на вершине Понтусовой горы, возвышающейся над Токсово. На этом территориальную экспансию Республики Северная Ингрия предполагалось закончить и перейти к мирной жизни.
Кирху в Токсово изображали на почтовых марках Северной Ингрии, но поднять флаг республики над Токсово ее вооруженным силам не удалось
Фото: Самули Паулахарью / из книги «История финской Евангелическо-Лютеранской Церкви Ингерманландии»
Кирху в Токсово изображали на почтовых марках Северной Ингрии, но поднять флаг республики над Токсово ее вооруженным силам не удалось
Фото: Самули Паулахарью / из книги «История финской Евангелическо-Лютеранской Церкви Ингерманландии»
Одному из отрядов удалось дойти с боями до станции Грузино. Второй занял Никулясы, но к железнодорожной линии не пробился. Флаг над Понтусовой горой поднят не был.
Чтобы остановить наступление ингерманландцев, красным опять пришлось спешно перебрасывать дополнительные силы из Петрограда. К 3 ноября отряды Эльвенгрена были оттеснены в Кирьясало. К мирной жизни пришлось переходить там.
Марки, марки, марки
Полковник Эльвенгрену в ноябре 1919 года стал главой Республики Северная Ингрия. Теперь ему нужно было решать не только военные, но и финансовые проблемы карликового государства. Он сумел договориться с финским правительством о создании в Северной Ингрии собственной почты. Считалось, что почтовые марки были нужны для упрощения переписки военнослужащих с родственниками, находящимися на территории Финляндии. Но гораздо большим спросом марки новой страны пользовались у коллекционеров во всем мире.
Рисунок марок первого выпуска разработал финский лейтенант Франс Камара, учившийся рисованию в Санкт-Петербурге до Первой Мировой. За основу он взял марки Финляндии, но заменил финского геральдического льва на стилизованный герб Ингерманландии — две зубчатые крепостные стены и между ними речной поток, что олицетворяет реку Нарву между крепостями Нарва и Ивангород. В 1919 году Ивангород был присоединен к Эстонии. На марках были написаны слова «Pohjois Inkeri» («Северная Ингрия»). Почта Ингрии»). Марки выпускались номиналом от 5 пенни до 10 марок. Собственной валюты у нового государства не было, поэтому все расчеты велись в финской валюте. Печатались почтовые марки в Финляндии, в Випури-Выборге.
Продажа почтовых марок была важным источником пополнения доходной части государственного бюджета Северной Ингрии
Фото: vsevinfo.ru
Продажа почтовых марок была важным источником пополнения доходной части государственного бюджета Северной Ингрии
Фото: vsevinfo.ru
Полковник Эльвенгрен получил в счет зарплаты 9 тыс. наборов марок по 5, 10, 25 и 50 пенни и 2,5 тыс. марок номиналом 1 марка. Позднее он продал всю свою филателистическую коллекцию коллекционерам, в основном в Нидерланды.
Планы открыть почтовые отделения в соседних с Кирьясало деревнях в жизнь воплощены. И даже почтовое отделение Кирьясало находилось не в столице республики, а на станции Рауту в Финляндии (сейчас это Сосново Ленинградской области).
Первый выпуск марок разошелся быстро, был заказан второй. Марки второго выпуска рисовал немецкий художник Густав Нимайер. Кроме герба, на них также были изображены крестьянин с косой, крестьянин за плугом, доярка, уборка картофеля, горящая кирха, крестьяне, играющие на цитре.
Продажа почтовых марок была важным источником пополнения доходной части государственного бюджета Северной Ингрии
Фото: vsevinfo.ru
Продажа почтовых марок была важным источником пополнения доходной части государственного бюджета Северной Ингрии
Фото: vsevinfo.ru
Реализация почтовых марок принесла более 200 тыс. финских марок, две трети доходной части бюджета Временного комитета управления Ингерманландии.
Настоящие марки первого выпуска очень редки и дорого стоят, в России ими владеют только трое коллекционеров. Зато подделки печатаются с двадцатых годов прошлого века, аукцион eBay ими буквально завален.
Последний парад
Переговоры между РСФСР и Финляндией начались в Тарту 12 июня 1920 года. 14 октября того же года был подписан мирный договор. По нему территория Кирьясало отходила Советской России.
В июле 1920 года Северо-Ингерманландский полк был сокращен и преобразован в батальон. 5 декабря 1920 года финский генерал Эрик Хейнрикс приказал батальону перейти на финскую территорию, где он был расформирован. Флаг Республики Северная Ингрия был спущен перед строем батальона. Республика закончила свое существование.
Прощальный воинский парад в Кирьясало стал последним событием в истории независимой Северной Ингрии
Фото: Из книги «Inkeri. Maantiedetta ja historiaa»
Прощальный воинский парад в Кирьясало стал последним событием в истории независимой Северной Ингрии
Фото: Из книги «Inkeri. Maantiedetta ja historiaa»
После заключения Тартуского мирного договора жившим на советской территории ингерманландским финнам была предоставлена культурная автономия. Был создан Куйвозовский (позднее Токсовский) финский национальный район Ленинградской области, в котором делопроизводство и школьное обучение велись на финском языке. Было создано несколько национальных сельсоветов, открыты техникумы, издавались газеты, журналы, книги на финском языке, организовано финноязычное радиовещание. Для ижор и води были разработаны алфавиты на основе как латиницы, так и кириллицы.
Северо-Ингерманландский полк, покинувший прекратившую существование Республику Северная Ингрия, на финской границе ждала торжественная встреча
Фото: из книги «Карельский перешеек - земля неизведанная. Сектор Рауту»
Северо-Ингерманландский полк, покинувший прекратившую существование Республику Северная Ингрия, на финской границе ждала торжественная встреча
Фото: из книги «Карельский перешеек - земля неизведанная. Сектор Рауту»
Но советская власть воспринимала ингерманландцев как ненадежный элемент. В тридцатые-сороковые годы этот народ пережил пять волн репрессий. Ингерманландцев высылали на Кольский полуостров в Сибирь, Среднюю Азию, Казахстан. Высылали как «кулаков», «антисоветский элемент», «жителей приграничных районов», «социально опасных», «ранее переселенных оккупационными немецкими властями в Финляндию», «незаконно вернувшихся в Ленинградскую область».
В 1937–1938 году были закрыты все финские учреждения, ликвидированы все приметы национальной автономии, запрещено обучение, радиовещание и печать на финском языке. По статистике, приводимой Леонидом Гильди в книге «Судьба "социально опасного" народа. Засекреченный геноцид финнов в России и его последствия. 1930–2002 годы», от сталинских репрессий погибла почти половина ингерманландцев, 65 тыс. человек. Другие авторы называют число пострадавших от репрессий в 1930-е годы в диапазоне 35–60 тыс. человек.
Территория, прилегавшая к финской границе перед советско-финской войной, была полностью очищена от мирного населения. А историю Республики Северная Ингрия многие десятилетия не принято было вспоминать и в СССР, и в Финляндии. А все-таки она была. И республика, и ее история.