фестиваль театр
Завтра в столице Шотландии открывается Эдинбургский международный фестиваль. Это всего лишь один из фестивалей, проходящих сейчас в Эдинбурге, и не самый большой из них, но самый престижный и самый знаменитый. Комментирует РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ.
Если кто-то из театральных деятелей когда-нибудь похвастается вам, что принимал участие в Эдинбургском фестивале, не торопитесь снимать перед ним шляпу или бежать в кассу за билетом на его представление. Непременно поинтересуйтесь, в каком именно из фестивалей участвовал означенный деятель, в эдинбургском фестивале "Фриндж" или в Эдинбургском международном фестивале. Проходят они почти одновременно ("Фриндж" открылся неделю назад), но разнятся кардинально. Участие в первом может свидетельствовать только о наличии у театра-участника способностей к фандрайзингу и об известной бесшабашности продюсеров, ведь "Фриндж" не предполагает никакого предварительного отбора и приносит, как правило, одни убытки. Зато приглашение в программу международного фестиваля действительно считается в театральном мире признанием высокого качества работы.
Впрочем, вероятность запросто встретиться на улице с участником Эдинбургского международного фестиваля очень мала. Не только потому, что Россию (да и всю Восточную и Южную Европу) дирекция фестиваля во главе с Брайаном Макмастером не жалует; исключение сделано, как нетрудно догадаться, только для Валерия Гергиева и Мариинского оркестра. Но и в мире участников международного фестиваля меньше, чем могло бы быть. Просто потому, что в Эдинбург почему-то любят из года в год приглашать одних и тех же, как будто господин Макмастер стремится проиллюстрировать известное клише о консерватизме британских вкусов. Честно говоря, я не проводил досконального статистического исследования, но готов побиться об заклад, что в перечне театров и режиссеров (хореографов), участвующих в любом из фестивалей последних лет, половина позиций будет занята участниками фестиваля предыдущего.
С закрытыми глазами можно утверждать, что в программе будет американский балет. Обычно, правда, это нью-йоркский балет, но в этом году — сан-францискский. Еще очень любят в Эдинбург звать Матса Эка (и с этим выбором трудно спорить), и шведский Кулберг-балет тоже тут как тут. Впрочем, среди завсегдатаев есть и менее известные персонажи. Очень любят испанского режиссера Каликсто Биеито. Ни в одной из других серьезных фестивальных программ Европы его имени вы не встретите, но в международном фестивале он участвует ежегодно. На этот раз не с чем-нибудь, а с "Гамлетом".
Фестивальные новинки тоже должны быть поддержаны звучностью имен, лучше классических. Например, именами хореографов Леонида Мясина, Сержа Лифаря и Джорджа Баланчина — как балетный вечер оперного театра из Бордо "Пикассо и танец" (в него включены одноактные балеты "Парад", "Икар" и "Блудный сын"). Или именем Рихарда Вагнера — впервые в оперной программе международного фестиваля представлены все четыре оперы "Кольца нибелунга" в постановке режиссера Тима Олбери и дирижера Ричарда Армстронга. Это серьезная оперная акция Эдинбурга, как будто шотландская столица решила отобрать хлеб не только у Байройта, но и у Зальцбурга, летней оперной столицы Европы. Кстати, Зальцбургский фестиваль можно считать прародителем Эдинбургского. Ведь именно о замке, возвышающемся над Зальцбургом, в свое время, а именно в 1939 году, напомнил эдинбургский замок актеру и режиссеру Рудольфу Бингу, бежавшему от нацистов. Сходство городов так вдохновило его, что сразу после окончания войны он основал в шотландской столице собственный музыкально-театральный фестиваль.
Связи Эдинбургского фестиваля с немецкой театральной культурой, таким образом, обусловлены с рождения. Одно из нынешних проявлений этих родовых связей — любовь Брайана Макмастера к Петеру Штайну. Это еще один завсегдатай программ международного фестиваля. Сейчас он готовит мировую премьеру чеховской "Чайки", которая для российских театралов является самым важным событием Эдинбурга. Спектакль делается в двух вариантах — с английской труппой и с русской. В Шотландии состоится премьера, разумеется, английской версии. А русский вариант выйдет в октябре, но тоже не в России, а в Риге: господин Штайн поставит спектакль с актерами местного Театра русской драмы. Сколько же московские продюсеры уговаривали в свое время Петера Штайна поставить Чехова с русскими актерами в Москве! Отказывался наотрез, ссылаясь на незнание русского, так что можно только догадываться, чем в конце концов взял немецкого мастера директор рижского театра Эдуард Цеховал.
"В свое время" — это в начале 90-х, после двукратных триумфальных гастролей штайновских "Трех сестер" в Москве. Тогда все критики и деятели театра в один голос повторяли, что немец Штайн продемонстрировал нам, русским, что такое настоящий Чехов и настоящий Станиславский. С тех пор господин Штайн многими в России считается едва ли не самым тонким интерпретатором Чехова из ныне живущих режиссеров. Незабвенные "Три сестры" были и вправду великим спектаклем, одним из самых важных в европейском театре конца XX века. Уже потом Петер Штайн ставил "Вишневый сад" и "Дядю Ваню", но "Чайку" много лет откладывал. Интересно, конечно, какой она будет и как нового штайновского Чехова воспримут в России, доведись спектаклю доехать до Москвы. Ведь с тех пор пришло понимание, что система Станиславского для великого немецкого режиссера и в 80-е годы была вовсе не скрижалью с божественными заповедями, каковой она, несмотря ни на что, продолжает оставаться в России, а всего лишь чемоданчиком с набором поблескивающих холодом профессионализма инструментов.