В самом начале большого европейского турне в поддержку сольного альбома «Anima» в швейцарском Монтрё выступил лидер группы Radiohead Том Йорк. Борису Барабанову он показался чуть ли не чужим на главном джазовом фестивале Европы.
Лидер группы Radiohead Том Йорк
Фото: Denis Balibouse / Reuters
Лидер группы Radiohead Том Йорк
Фото: Denis Balibouse / Reuters
Альбом «Anima», созданный как саундтрек к одноименному короткометражному фильму режиссера Пола Томаса Андерсона, вышел за несколько дней до выступления Тома Йорка на Montreux Jazz Festival и успел получить самые противоречивые отзывы. Еще до объявления о релизе на улицах нескольких городов появились постеры с рекламой Anima Technologies, компании, которая предлагает любому желающему восстановить мир забытых сновидений при помощи «камеры снов». В Лондоне реклама «Anima» была размещена в метро. В ней указывался номер телефона, он же присутствовал в таинственных видео, которые проецировались на Tate Modern, Marble Arch, Биг-Бен и другие достопримечательности британской столицы. На другом конце провода сообщали, что компания захвачена и ее деятельность приостановлена по причине «незаконной активности». За сообщением следовал фрагмент песни «Not The News».
Маркетинговый сценарий в духе Филипа К. Дика завершился сообщением о выходе альбома и фильма, которое появилось 20 июня. Альбом «Anima» вышел тогда, когда утих шум вокруг предыдущего релиза Тома Йорка — EP c музыкой из фильма Луки Гуаданьино «Суспирия», ремейка одноименной ленты Дарио Ардженто 1977 года. Том Йорк равнодушен к наградам музыкальной индустрии, он даже не появился в этом году на церемонии введения Radiohead в Зал славы рок-н-ролла, но за первый в жизни саундтрек рассчитывал получить не меньше чем «Оскар». В число номинантов он не попал, но к моменту оглашения списков был уже полностью погружен в работу над «Anima». Это была его первая сольная работа, к которой не прикасались партнеры по Radiohead. Рядом был только верный товарищ и соавтор — продюсер Найджел Годрич. Он остался и в гастрольном составе, который отправился в тур.
Пока одни поклонники захлебывались от восторга по поводу «Anima», другие отмечали, что существенная часть из девяти треков альбома — игра на уже изведанной или вовсе на чужой территории: работа с достижениями предыдущих сольных работ Йорка и с общими местами современной передовой электроники. В начале сольной карьеры, во времена альбома «The Eraser» (2004), Том Йорк вывел авторскую электронную музыку на новый уровень, показав, как быть экспериментатором, отказавшись от форм, найденных в успешной группе, и одновременно остаться выдающимся сонграйтером. Если учесть, что в 2000-е и сами Radiohead были синонимом прогресса в музыке, то Том Йорк в буквальном смысле прыгнул выше головы. В последующих записях он развивал идеи «The Eraser» и на техническом, и на эмоциональном уровне. Абстрактный электронный мир, созданный Йорком и Годричем, не мог не повлиять на новые студийные работы Radiohead. В текстах Йорка наряду с привычной меланхолией накапливалось тревожное напряжение, и в «Anima», согласно формулировке издания Pitchfork, «у его меланхолии прорезались зубы».
Но выступление Тома Йорка в Монтрё оказалось не по зубам фестивалю.
Организаторы ожидали аншлага и ажиотажа и даже прекратили аккредитацию журналистов, рассчитывая продать побольше билетов. В итоге дорогой VIP-балкон был заполнен процентов на 30, а в танцпартере всем хватало места для танцев.
Нужно сказать, что звучание нынешней группы Тома Йорка, состоящей из него и Найджела Годрича, очень физиологично. Работа с низкими частотами провоцирует танцевальную реакцию и втягивает в себя немедленно. Поэтому к третьей песне, гениальной «Black Swan» из «The Eraser», публика плыла в трансе, и было непонятно, смогут ли музыканты сохранить такой режим все два часа шоу.
На протяжении программы Том Йорк постоянно менялся. Он работал с одной из цифровых станций, то добавляя, то убирая обработки для голоса, брал в руки бас-гитару, потом уходил в тень, оставляя на переднем плане чистый ритм, и возвращался на авансцену с гитарой или микрофоном, демонстрируя максимальную открытость публике, как далеко не всегда случается во время его выступлений с Radiohead. Благодаря трансляции крупных планов на боковые экраны, можно было отлично рассмотреть танцы Тома Йорка, а это важная эмоциональная деталь шоу. К слову, Radiohead на своих концертах такой четкой картинкой зрителей не балуют.
Шоковый эффект, который производит новая сольная программа Тома Йорка, невозможен еще без одного участника группы — видеоинженера Тарика Барри. Он присутствует на сцене на равных с Йорком и Годричем и в режиме реального времени управляет визуальными и световыми эффектами. В изображениях, проецируемых на главный экран, предметность отсутствует как таковая, это чистая абстракция, обращающаяся напрямую к физиологии. В отличие от Massive Attack, которые раз в несколько лет привозят в Монтрё свое насыщенное образами из информационного мира шоу, Тарик Барри не использует ни одного символа, отсылающего к реальности. Только тонкие линии и уколы стробоскопов. Только свет и цвет.
После нервной «The Clock» Том Йорк сел за электропианино и исполнил долгую новую балладу «Dawn Chorus». После целого часа игр с ритмом и упражнений в электронном продакшне в тишине зала Auditorium Stravinski зазвучал чистый, ничем не обработанный голос и простой фортепианный звук. Том Йорк показал публике на этом концерте, что он хорош буквально во всем, за что берется.
При всем ажиотаже, который сопровождает любые проекты Тома Йорка, он казался чужим на Montreux Jazz Festival.
Фестиваль давно не ограничивается одним лишь джазом, и передовой электронике здесь рады, ее полно в программе второй по величине сцены — Jazz Lab. Но в Auditorium Stravinski обычно приветствуется материал, который так или иначе связан с большой музыкальной историей, здесь любят легенд, работающих с традицией,— поющих на повышенных тонах, играющих заливистые блюзовые соло, расставляющих понятные акценты. Это своего рода язык фестиваля. Программа Тома Йорка никакой своей частью не соприкасалась с миром «Монтрё-джаза». О том, что песен Radiohead здесь не было, и говорить не стоит. Странно было бы, если бы перед Томом Йорком на сцене, как это здесь принято, появился Куинси Джонс с приветственной речью. Том Йорк живет так, будто никакого Куинси Джонса никогда и не существовало.