вечер поэзия
В "бункере" Национал-большевистской партии прошел поэтический вечер с участием Эдуарда Лимонова. В полуподвальном помещении с трудом дышала стихами ЛИЗА Ъ-НОВИКОВА.
Месяц прошел после выхода на свободу и возвращения из Саратова в Москву, а писатель и лидер Национал-большевистской партии Эдуард Лимонов уже читает стихи. Именно с поэтических высказываний начиналась карьера Эдуарда Лимонова: стихи он пишет уже сорок лет, прозу — тридцать пять, партией руководит только девять лет. Вечер "свежей поэзии", как определили мероприятие организаторы, и стал первым публичным выступлением освобожденного литератора.
Эдуард Лимонов выступал в окружении молодых поэтов. Сам он появился не сразу. Непосредственно перед мэтром свои стихи читал Сергей Шаргунов. Стихи были бойкие, в одной из последних строк промелькнул и национал-большевизм — "зарифмованные" нацболы одобрительно загудели. Но еще больший шум вызвало долгожданное появление лидера. "Нацболы, по стенкам!" — раздался привычный партийный клик. Так можно было определить, что в бункере собрались не только хозяева: пройти к месту выступления было почти невозможно. С трудом пробившись через толпы пришедших на вечер, но не попавших в заветную душную комнату поклонников поэзии, Эдуард Лимонов скромно уселся на импровизированной сцене.
И когда очередь дошла до него, не стал выкрикивать речевки, проклинать власть или бросаться на публику, чего с замиранием сердца ждали журналисты, а стал читать, как простой поэт. Это раньше скандалист Лимонов превращал литературные цэдээловские тусовки в митинг. Сейчас, напротив, если публика и ожидала лозунгов, то надо было вычитывать их из стихотворных строк. Вот, например, одно из "последних": "Сегодня лидер оппозиции звонил правительству с утра...". Эдуард Лимонов вел себя строго по законам поэтического вечера: зачитывал из сборника старые стихи, делал небольшие комментарии ("Вы наверняка читали Стивенсона" — когда в стихах упоминался доктор Джекил; "Это один остроумный профессор" — когда речь шла об Александре Жолковском). Когда публика попросила почитать новые произведения, поэт скромно заметил, что это дело опасное. И особенно заботился, чтобы его выступление не превысило отведенного каждому участнику времени.
Словом, все было как на нормальном литературном вечере, даже входные билеты по 50 рублей. Особенно хорошо пошли стихи про тюрьму. "Тюрьма горяча",— тихим и хриплым голосом бросал со сцены бывший узник в зал, набитый, как общая камера в Бутырках. Как будто для пущего эффекта в комнате было действительно на редкость душно, жарко и тяжело.
После выступления Эдуарда Лимонова вечер даже хотели перенести на свежий воздух, но публика единства не выказала. Тем более что главный номер уже был сыгран. Другие участники вечера, среди которых были Всеволод Емелин и Алина Витухновская, прошли уже под менее пристальным вниманием, добро, что госпожа Витухновская тоже не так давно вернулась из мест не столь отдаленных. Тем более что и сам Эдуард Лимонов, отчитавшись, покинул бункер.