В Берлине прошел фестиваль — «Мир русского театра». В третий раз он собрал тех, кто ставит спектакли на русском языке за рубежом. Фестиваль стал коллективным портретом русскоязычного театрального искусства за пределами родины. Обозреватель «МК» Марина Райкина специально для «Д» из столицы Германии.
Фото: PhotoXpress
Надо сказать, что про русскоязычный театр за рубежом мы имеем весьма смутное представление или думаем со скепсисом: какие в Европе могут быть русские труппы, если там своих хватает? Кому они нужны и кто их содержит? Играют ли они вообще в традиции русской театральной школы? Четыре фестивальных дня дали ответы.
Замечу, в соцсетях уже давно была группа «Ассоциация деятелей русских театров зарубежья». Но очно они познакомились лишь на фестивале. И если на первый МРТ, состоявшийся в 2016 году, пришло девять заявок, то на второй — организаторы получили их в три раза больше. Да и география стран-участниц расширяется: так, в следующем году готовы присоединиться коллеги из Турции и Арабских Эмиратов — там, оказывается, тоже есть наши артисты и режиссеры.
Помимо показа спектаклей, фестиваль устраивал дискуссии по проблемам русскоязычных театров. Их результаты можно проиллюстрировать знаменитой толстовской фразой про счастливые и несчастливые семьи. Все счастливые похожи меж собой: общим языком (русский), публикой (русской), репертуаром (классика в основном русская) и невозможностью жить без этой страсти — театра, ставшей для русских чуть ли не национальной чертой. Ну а каждая несчастная театральная семья несчастна по-своему. Вот только степень этого «несчастья» часто зависит от страны прописки. Впрочем, «несчастья» эти легко укладываются в формулу «зритель-помещение-гранты». Скажем, ситуация со зрителем в Германии и Израиле очень схожа: поток гастролеров из России, который оттягивает на себя зрителя.
— Нам, творческим коллективам, существующим за рубежом, очень не просто,— рассказывает мне Елена Ключарева, создатель и руководитель кабаре «Лори» в Берлине (москвичка, ее музыкальному детищу шесть лет).— Берлин переполнен талантливыми, высокопрофессиональными артистами, получившими прекрасное образование в России, но не нашедшими здесь достойного применения. Большинство актеров моего театра — эмигранты, и все они заслуживают уважения хотя бы за то, что не пали духом, нашли себя.
— У вашего театра есть помощь от немецких фондов или властей Берлина?
— А почему немцы должны поддерживать русскую культуру? У них — своя, и это наше дело — пропагандировать и утверждать здесь традиции русского театра. Чтобы не «пропасть поодиночке», в 2009 году мы создали Союз русскоязычных театров Германии (СРТГ), куда вошли театры Мюнхена, Дюссельдорфа, Дрездена, Берлина, Эрлангена, Ростока, Эссена…
Действительно, в Германии, пожалуй, самая большая русскоязычная театральная диаспора. Точной статистики нет, одни называют 42, другие — 65 коллективов, но у каждого свое положение и своя судьба. Илья Гордон, директор театра «Русская сцена в Берлине», рассчитывает только на свои силы. Он и его жена (режиссер) свою первую премьеру на немецкой земле сыграли в 2007-м, а в помещении, расположенном в западной части города, работают с 2008-го года и по сей день.
— Когда проходил перекрестный Год Россия—Германия (2013 год), МИД ФРГ оплатил нам поездку в Москву: тогда мы играли в Доме актера и Булгаковском доме. Да, мы подавали на гранты, но берлинские власти нам отказывают: хотят, чтобы мы играли на немецком. На днях, правда, мы выиграли районный приз за успешную интеграцию — €1000. При нашем театре работают три студии — детская, подростковая и взрослая, но деньги от них съедает аренда за помещение, изготовление костюмов и декораций.
Чеховская «Чайка» в постановке театра «Русская сцена» из Берлина
Чеховская «Чайка» в постановке театра «Русская сцена» из Берлина
В ином положении другой театральный энтузиаст — Федор Невельский из Эрлангена. Он из Питера, в Германии уже 22 года, правда у него любительский театрик, где билеты не продают. Публика давно и хорошо ходит к Невельскому. Возможно, и поэтому ему помогают город и немецкие фонды.
— В Германии более 1200 любительских театров самых разных направлений, и русскоязычные наравне с немецкими также получают гранты. Так, от BDAT (фонд поддержки любительских театров) мы получали €10 тыс.— для поездки на фестиваль и на постановку.
Федор утверждает, что, выделяя гранты, никаких условий немецкие власти не диктуют. Но если на получение грантов театры еще могут рассчитывать, то собственное помещение для них остается утопической мечтой. Тут каждый устраивается, как может: вот израильский театр ZERO Олега Радовильского в Кирьят-Оно, что под Тель-Авивом, арендует бомбоубежище, которое в мирное время приспособили под театр.
Если в Израиле у русского театра — бомбоубежище, то в Варшаве — костел. По словам руководителя театра «ОК» Жанны Герасимовой, католический приход, в отличие от польских официальных учреждений, открыт для русской культуры. В лучшем положении находится театр «Диалог» из Копенгагена: 20 лет он существует при русском Центре науки и культуры. Им руководит бывшая актриса «Ленкома» Татьяна Дербенёва.
— Думаю, что в «Ленкоме» у меня не было бы большой актерской судьбы,— признается она,— а в своем театре я играю то, что хочу. Сейчас, например, готовлю спектакль «Моя любовь Антон Чехов».
Впрочем, среди русскоязычных театров оказался единственный обладатель собственной крыши над головой — «Арт-мастер» из центральной Финляндии. Театр десять лет назад создала Кира Мирутенко.
— Что-то я заработала, плюс взяли кредит и выкупили помещение. Теперь оно зарегистрировано на мое имя.
Неожиданным оказалось, что русский театр на иностранной почве — это прежде всего школа выживания. Тому, кто ее прошел, похоже, ничего уже не страшно.
Они научились выживать, для чего помимо актерского мастерства освоили бухгалтерское дело, менеджмент.
Но прежде всего людей держит все-таки страсть к театру. Одним этим они уже счастливы.