В Эдинбурге открылся 57-й театральный фестиваль "Фриндж", самый большой фестиваль мира. Эдинбургский международный фестиваль откроется только через неделю. Комментирует РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ.
Вообще, сотрудники офиса фестиваля "Фриндж" обижаются, когда их фестиваль называют "Эдинбург-офф". Забавно, что во французском Авиньоне, где два фестиваля, официальный и стихийный, существуют по той же схеме, что и в Эдинбурге, на английский предлог не только не обижаются, но именно так и называют второй фестиваль — "Авиньон-офф". А вот в Эдинбурге предлог off считают унизительным, ведь он как бы указывает на дверь, на непринадлежность некоему кругу избранных. В левацко-демократической Франции к этим языковым нюансам относятся почти легкомысленно, в аристократической Британии — чуть более болезненно. Отношения "Фринджа" и Международного фестиваля в Эдинбурге внешне выглядят уважительными, но за глаза во фринджевских кругах над главным, Международным фестивалем пренебрежительно смеются, считая его слишком неповоротливым, безнадежно буржуазным и консервативным. Туда надо дожидаться приглашения, так можно всю жизнь и просидеть, а на "Фриндж" можно явиться незваным гостем.
Кстати, фестиваль-ин с соперниками тоже не связывается. Его главные козыри — звезды мировой сцены, широкоформатные оперные и балетные спектакли. "Фриндж", конечно, не может козырнуть перед зрителями оперой Вагнера, балетом Матса Эка или новой постановкой Петера Штайна — не те масштабы, да и государственной поддержки никакой у него нет. Но "Фриндж" берет количеством — как армия перенаселенного государства, полуголодная, но амбициозная и веселая, выставленная против изнеженных аристократов, путающихся в условностях ими же заложенных традиций. Солдаты всемирного войска комедиантов на несколько недель оккупируют не только 207 театриков Эдинбурга, но и все его центральные улицы, где они кричат, корчат рожи, ходят на головах, задирают прохожих, свистят и пукают — словом, делают все, что можно помыслить, только бы зритель завернул на их представление и купил билетик.
Армия растет год от года. "Масса" "Фринджа" такова, что, видимо, уже начинают работать законы космической гравитации. Если два года назад фестивальный офис рапортовал о 17 тысячах представлений, то теперь будет дана 21 тысяча, всего 1600 с небольшим наименований спектаклей, посетить которые должны никак не меньше миллиона зрителей. Воображение сразу начинает работать на парадоксы больших чисел — вот если бы все эти спектакли игрались не одновременно, но подряд, хватило бы времени, чтобы долететь до Нептуна? Или, что еще круче, дотянуть до следующего фестиваля? Каталог "Фринджа" можно читать часами, как энциклопедию. Сами спектакли можно смотреть как антологию актерских причуд со всего света.
Кто-то из съехавшихся в столицу Шотландии лицедеев развлекает народ в общественном туалете, кто-то — сидя за рулем собственного автомобиля. Иные уверены, что найдутся зрители и на тысяча сто одиннадцатую интерпретацию "Трех сестер" и на сто тысяч сто одиннадцатую — "Гамлета". Правда, велика вероятность того, что сестер Прозоровых будут играть три гея, а все персонажи "Гамлета" окажутся разноцветными шариками в руках у неумелого циркового жонглера. Половина зрителей этих представлений, наверное, в сердцах плюнет, но никто всерьез не озлится. Знаменитый театральный фестиваль "Фриндж" — совсем не смотр достижений театрального искусства или каких-то "новых тенденций", это смотр очаровательных и беззащитных человеческих слабостей, самая первая из которых — показывать себя другим людям, в чересчур смешном или чересчур серьезном виде. И желательно — получая за это хотя бы небольшие деньги.