Гендиректор «Аэрофлота» Виталий Савельев лишил себя и все высшее звено авиакомпании премий за 2019 год. Невыплаты топ-менеджерам — следствие случившейся 5 мая в Шереметьево аварии самолета SSJ 100. Руководство авиаперевозчика потеряет несколько сотен миллионов рублей. Виктор Лошак — о том, что происходит после трагедии.
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ
Уже в первые часы после трагедии, случившейся в Шереметьево утром 5 мая, стало очевидно, что выводы из нее делать будет очень сложно. С одной стороны, и «Аэрофлот», и Шереметьево давно не переживали ничего подобного — гибели 41 пассажира; с другой, Superjet как единственный ребенок в семье — пусть не очень удачный, но лелеемый. Давно было ясно, что эта едва ли не единственная за последние десятилетия новинка российского гражданского авиапрома, мягко скажем, не великолепна, хотя выпуск и сопровождался немыслимыми облаками пиара.
Эксплуатанты лайнера не были счастливы, отсюда и разочарованность, и отсутствие крупных иностранных покупателей (даже родственная «Белавиа» сделала выбор в пользу бразильских Embraer). Как обычно, отечественные авиакомпании должны брать не лучшее, но свое. Как самый большой и самый государственный, «Аэрофлот» в этом ряду первый. Сегодня у авиакомпании из 252 самолетов 50 изделий Комсомольских-на-Амуре авиастроителей. Остановить их ну просто невозможно!
Однако один из имевших отношение к приемке самолета рассказывал мне, что по поводу Superjet был произведен такой залп комплиментов,— надо понимать, в значительной степени оплаченных,— что, возможно, на мелочи уже не обращали внимания. Этот специалист уверен, что над шасси самолета конструкторам и авиастроителям необходимо было еще работать. Однако рублем пока ударили не по ним, а по руководству «Аэрофлота»: Виталий Савельев, сделавший перевозчика компанией мирового уровня, лишил себя и десятерых своих замов всех премиальных за год. В прошлом году сумма подобных выплат равнялась 413 млн руб. Но если бы этим жестом «Аэрофлот» признавал себя крайним в случившемся, этого бы у него не получилось даже при том, что появившийся в середине месяца отчет Межгосударственного авиакомитета можно было бы толковать и в пользу удобной правительству версии об ошибках пилотов.
Интересно, что, оказавшись в пространстве любого авиационного конфликта, власть теряет возможность управлять людьми, мнениями и выводами. А она в своей практике к этому не привыкла.
Авиаперевозки — открытая миру конкурентная территория. «Я не знаю такого пилота — Мантуров»,— первое, что ответил один из командиров экипажей «Ъ FM» на просьбу прокомментировать подписанное министром заключение Минпромторга об аварии в Шереметьево. От удара молнии не должна была отказать автоматика, и уж совершенно непонятно, как разрушение стоек шасси привело к разливу топлива и пожару на борту.
Пилоты — наверное, одна из самых независимых профессиональных групп. На них большой спрос в мире и дефицит в собственной стране. Их заработки в «Аэрофлоте» — порядка $8–10 тыс. у командира и 5 тыс. у второго пилота. Они не в первый раз показывают себя не поддающимся капризам власти сообществом. Стоит вспомнить, как несколько лет назад один из аэрофлотовских командиров отказался в нарушение расписания ждать опаздывающего на борт высокого чиновника.
Можно обратить внимание, что никаких выводов по майской аварии МАК пока не сделал: остановить на совершенствование выпуск Superjet, в чем заинтересованы пассажиры, видимо, сложно. Сделать крайними только пилотов не дают факты и профессиональное сообщество. Трудно иметь дело со свободными людьми.