«Французы — скупцы и скупердяи!» — скажут вам Мольер и Бальзак. «Как бы не так!» — возразят семьи Арно и Пино. Когда Нотр-Дам еще тлел, крупнейшие французские меценаты уже начали сбор пожертвований на его восстановление.
Фото: Reuters
Фото: Bill Cooper
Фото: Bill Cooper
Фото: Marion Gronier
Фото: Alinka Echeverria
Фото: Mazaccio & Drowila
Фото: Alexandra Catiere
Планку задали тяжеловесы люкса: Франсуа-Анри Пино (Kering Luxury Goods) выделил €100 млн, Бернар Арно (LVMH) держал достойный ответ — €200 млн. За ними потянулись соседи по списку CAC 40. От L`Oreal в лице наследницы косметического бренда Франсуазы Беттанкур-Майерс — еще €200 млн, еще €100 млн — от Total. Так за несколько дней собрали колоссальную сумму €1 млрд, хотя, по оценкам экспертов, на реставрацию хватит и €600 млн, то есть тех денег, которые выделил крупный бизнес. Миф о прижимистости французов, которому веков не меньше, чем Нотр-Даму, похоже, сгорел вместе с дубовыми балками его крыши. Во всяком случае, у французских меценатов, поддерживающих культуру и историческое наследие, теперь точно репутация самых щедрых в мире. Для мира это, возможно, стало новостью, но во Франции это результат многолетней и последовательной государственной политики по сближению бизнеса и культуры. Одним из ее идеологов в 80-х годах стал министр культуры Жак Ланг. Да, у него был большой госбюджет, но он и много собирал с компаний, потому что был уверен — и убедил в этом всех вокруг, что ничто так не красит бизнес, как меценатство.
Ничто так не красит бизнес, как меценатство
К слову, главный советник главы LVMH Бернара Арно и президент Fondation Louis Vuitton Жан-Поль Клавери тоже вышел из Минкульта Ланга, он был его правой рукой. Все коммуникационные проекты группы LVMH должны работать на продажи брендов. А что объединяет все бренды группы? Единые ценности. А как это лучше всего представить? Через меценатские проекты, которые поддерживает группа. Вот так, буквально — делай раз, делай два и делай три — господин Клавери представил перед господином Арно модель не новую, но отвечающую времени и бизнес-задачам, по которой сегодня работают компании по всему миру.
Группа Pernod Ricard — главный французский производитель и дистрибутор вин и крепких напитков, впереди них на мировом рынке только британцы Diageo — по-крупному не только зарабатывает, но и тратит на культуру. С момента основания, 200 лет назад, компания поддерживала художников, заказывая им рекламные плакаты. C Pernod сотрудничали Пабло Пикассо, Раймон Савиньяк и французский художник-график родом из Харькова Кассандр. А с 1999 года фонд компании ежегодно вручает приз молодым художникам Prix de la Fondation d`enterprise Ricard.
Лауреата из числа художников не старше 40 лет выбирает авторитетное жюри, фонд покупает его работу, дарит Центру Помпиду и там же делает выставку. То есть этот приз — путевка в главную коллекцию современного искусства во Франции.
Там уже оказались Татьяна Пруве, Рафаэль Зарка, Лили Рейно Девар. Имена едва ли известны в России, но во Франции все не только на слуху, но и на карандаше у кураторов крупнейших частных собраний. Например, эти трое художников имеются в коллекции Франсуа Пино.
Во Франции BMW и фотография стали почти синонимами. Почему фотография? Потому что в этом виде искусства соединяются эстетика и инновации, главные ценности BMW, объясняют в компании. Автоконцерн выступает партнером Rencontre d`Arles — самого авторитетного международного фотофестиваля, который с 1970 года проходит во французском Арле. И вот уже 14 лет без их поддержки не проходит главный фотосалон в Париже Paris Photo, на котором BMW представляет выставку лауреата своей специальной программы для молодых фотографов со всего мира Residence BMW.
Победитель получает возможность реализовать свой проект на базе лучшей анимационной школы в Париже Gobelins, ecole de l`image.
Но одно дело — поддержка современного искусства, это все-таки инвестиция, и другое — финансирование театров, танцевальных кампаний или артистов. Во Франции верный поклонник исполнительских искусств — это банк BNP Paribas. Ежегодный бюджет на меценатство достигает более €2 млн, результатом стала поддержка почти 100 артистов за последние 30 лет. И в том, что Франция по-прежнему остается главной сценой contemporary dance, большая финансовая заслуга BNP Paribas вот уже три десятилетия. При поддержке банка работают Национальный центр танца, Театр Шайо, Дом танца в Лионе, Фестиваль танца в Монпелье и лучшие современные хореографы, причем не только французы,— Хофеш Шехтер, Анна Тереза Де Керсмакер, Эмануэль Гат, Жан Галлуа, Пьер Ригал, Сиди Ларби Шеркауи.
В помощь новым танцевальным и оперным спектаклям, созданным в копродукции и при обязательном участии молодых и малоизвестных авторов и исполнителей, была создана в 2015 году премия Fedora. Танцевальные постановки поощряет французский ювелирный дом Van Cleef & Arpels, для которого балет — часть истории. Так, лауреат прошлого года Fedora Van Cleef & Arpels Prize for Ballet — программа «Тихий вечер танца» Уильяма Форсайта, поставленная для лондонского театра Sadler`s Wells с молодыми танцовщиками, она будет показана в июле в Москве на Чеховском фестивале.
Оперный приз вручается при поддержке старейшей итальянской страховой компании Generali.
Реставрация памятников культурного и исторического значения — огромная статья расходов для государства, и в европейской практике расходы на себя берут именно меценаты. Французский нефтегазовый гигант Total — один из самых важных меценатов Лувра. На деньги Fondation Total была отреставрирована галерея Аполлона и создан департамент исламского искусства. Хорошее, казалось бы, дело. Но экологи так не считают. Уже несколько лет «зеленые» то и дело блокируют работу главного французского музея, требуя, чтобы Лувр отказался от «неэкологического» партнерства с Total. Последний раз активисты улеглись в зале перед «Плотом “Медузы”» Жерико. Им дали полежать, потом попросили покинуть помещение. Но Total и ныне там.
Дом моды Chanel дает €25 млн на масштабную реконструкцию Гран-Пале (Grand Palais), которая начнется в декабре 2020 года.
Президент RMN-GP (общество национальных музеев, в которое входит Большой дворец) Сильви Убак назвала эту сумму «исторической». Однако дело не только в сумме, так как партнерство это взаимовыгодное: после ремонта главный вход в Гран-Пале будет носить имя Габриэль Шанель, модный дом, как и сегодня, будет иметь приоритетное право на проведение показов, мероприятий и выставок во дворце. При этом 60% пожертвования автоматически будет вычтено из налогов компании на прибыль. Такую скидку получает во Франции каждая компания-меценат с 2003 года, когда был принят «закон Айягона» — один из самых выгодных в Европе для меценатов, как частных, так и корпоративных. В прошлом году подводили итоги за 15 лет. Цифры впечатляют: 61 тыс. компаний и более 5,8 млн семей воспользовались налоговыми послаблениями закона, а общая сумма меценатских евро за эти годы увеличилась в четыре раза — с €1 млрд в 2004 году до €4 млрд в 2018-м. Возвращаясь к Нотр-Даму и французской скупости — и глава LVMH, и глава Kering от налоговой скидки в 60% в итоге отказались. Пора переписывать Мольера и Бальзака.