На Исторической сцене Большого театра состоялась 27-я церемония награждения лауреатов приза Benois de la danse, по традиции дополненная гала-концертом номинантов. Рассказывает Татьяна Кузнецова.
Дуэт из «Щелкунчика» хореографа-лауреата Фредерика Бенке Ридмана под названием «Процедура» отличался принципиальной небалетностью
Фото: Елена Пушкина, Коммерсантъ
В этом году гала-концерт Benois de la danse совсем не похож на «балетного "Оскара"», как любят именовать эту международную награду. А все из-за правил конкурса, согласно которым номинантов выдвигают сами судьи. Расширяя границы турнира, организаторы включили в состав жюри южноафриканца Дирка Баденхорста и получили от него кандидата Андиле Ндлову — чернокожего живчика, танцующего ныне в Вашингтонском балете. Номинированный за роль Меркуцио из «Ромео и Джульетты» Джона Крэнко, в Москве он танцевал шотландца Джеймса в паре с японской Сильфидой Маки Онуки. Судя по мизансценам, артист плохо знает сюжет балета, полагая, что главное дело — антраша и туры. Выделывал он их на грани (порой и за гранью) фола, но так забористо, что после одного полуаварийного тура из зала донеслось одобрительное «yes!».
Судя по концерту Benois, с классикой в США вообще катастрофа. Ведущей балерине New York City Ballet Эшли Баудер, ставшей лауреатом Benois de la danse, категорически не идет роль Сванильды из «Коппелии» Баланчина—Даниловой, за которую она была номинирована. Все эти полечки на пуантах, шаловливые обводки и прочие изящества, сохранившиеся от Сен-Леона и Петипа, крепконогая, квадратная, бесподъемная техничка исполняет с грацией поворотливого броненосца. Размашистые, не в музыку, тур-пике по сужающимся кругам не компенсировали корявостей ее адажио и вариации. Их только приумножил партнер балерины, которого в России сочли бы профнепригодным: самоуверенный Сэт Орза завалил все, что можно, даже одинарные туры в воздухе. Судья Рэйчел Мур из Лос-Анжелеса, выдвинувшая на конкурс Эшли Баудер, видимо, внесла в список номинантов и всех создателей балета «Волшебник из страны Оз», поставленного в Канзасе. И хотя они остались без наград, представленный на концерте дремуче-незатейливый квинтет главных персонажей сильно озадачил: если это лучшее произведение США, то как же выглядят остальные?
Европейские судьи подобных казусов не допустили, их выдвиженцы выглядели достойно, и обладательница второго женского Benois — прима Берлинского балета Элиза Каррильо Кабрера в роли Джульетты из балета Начо Дуато, точная по эмоциям и технике, в своем праве на победу сомнений не вызывала. Однако в целом судьи проявили консерватизм: почти все артисты были номинированы за классику. Современность поощрила разве что Светлана Захарова, отметившая великолепную работу своего коллеги по Большому театру Вячеслава Лопатина в «Фавне» Сиди Ларби Шеркауи. Но судьи предпочли ему русского англичанина Вадима Мунтагирова, станцевавшего принца Зигфрида в «Лебедином озере» «Ковент-Гардена». Стройный, высокий, благообразный, прекрасно выученный, не раз выступавший в России, новый лауреат Benois все роли танцует одинаково — без сучка, но и без задоринки.
Судьи, поставившие схоластический академизм выше живого творчества, обозначили настораживающую мировую тенденцию, отчасти подтвержденную номинантами-хореографами: все они, за исключением скандинавов, ставят осторожно, оставаясь в пределах современной классики и обустраивая уже проложенные ими тропы, как победитель этого Benois Кристиан Шпук в своем «Зимнем пути» на музыку Шуберта.
При этом все жаждут новых имен и, судя по концерту Benois, раздают авансы на пустом месте. Так, и в хореографы, и в лучшие танцовщики угодил кубинец Абель Рохо со своим первым опусом «Моя сцена всегда со мной». Под музыку Сати брутальный артист перекладывал четыре деревянных квадрата таким образом, чтобы его ноги не касались реальной сцены; своим растяжкам и приседаниям он придавал сумрачную многозначительность, которую его покровитель, видимо, принял за философичность. К счастью, остальные судьи не попались на эту удочку: второй балетмейстерский приз достался шведу Фредерику Бенке Ридману, сочинившему «Дуэт с индустриальным роботом». До Москвы дуэт не доехал по причине нетранспортабельности основного партнера — робота. Взамен швед представил хип-хопообразную «Процедуру» из своего «Щелкунчика»: хромую бродяжку Мари с помощью массажа и вправления суставов буквально ставил на ноги хлыщеватый Дроссельмейер, торговец человеческими органами. Черным юмором и незашоренностью воображения скандинавы и впрямь не обделены, однако лучшей работой прошлого года я бы назвала «Петрушку» другого шведа — Йохана Ингера. Но в Монте-Карло, где прошла премьера этого удивительного балета, судей Benois de la danse не оказалось, а то, что они не видели, в мире как бы и не существует.
Едва ли в процедуру выдвижения номинантов внесут изменения. Остается уповать, что на следующий год кругозор судей будет шире, а сами они — разборчивее. Но переписать текст ведущим церемонии надо незамедлительно: отсутствие номинанта или лауреата они неизменно объясняли его загруженностью. И как-то само собой получалось, что в Москву на Benois приезжают те, кто серьезной работой не обременен,— этакая осетрина второй свежести. А вот это уже репутационный провал.