обозреватель
Еще когда Саддам Хусейн находился у власти, но всем было ясно, что как политик он не жилец, многие в России задавались, скажем прямо, не очень приятным вопросом: что теперь будет с нашими интересами в этой стране? У всех было смутное чувство, что ничего хорошего смена режима в Багдаде Москве не сулит, поскольку новое руководство, порывая с прошлым, вряд ли захочет иметь дело с теми, кто не одно десятилетие тесно сотрудничал с Саддамом и именно при нем наработал весь нынешний потенциал российско-иракских связей. А также до последнего препятствовал свержению иракского диктатора. Тем не менее ни одна появляющаяся в телевизоре "говорящая голова" не могла ответить, какими конкретными издержками будет чреват для России уход со сцены иракского лидера, отношения с которым, доставшиеся ей в наследство от советских времен, были для нее чем-то вроде чемодана без ручки: и нести неудобно, и выбросить жалко. Прогнозы относительно цены вопроса для России напоминали гадания на кофейной гуще; говорили, что новая власть не вернет нам долги, разорвет с нашими компаниями заключенные ранее контракты, не будет заключать новых и т. д. При этом до конца было неясно, кому задавать вопросы по поводу наших будущих интересов в Ираке — то ли представителям американских властей, то ли находящимся в эмиграции лидерам иракской оппозиции, которые могут войти в новое правительство.
И вот на этой неделе настал момент всмотреться в лицо новой власти. Она предстала в виде ареопага из 25 авторитетных иракцев, собранных под одной крышей рукой американской гражданской администрации. Теперь нам предстоит внимательно отслеживать действия новоиспеченного руководящего совета, пытаясь окончательно понять, за что мы в Ираке боролись и на что в итоге напоролись. Пока никаких признаков расположения к Москве представители новой иракской власти не выказывают. Так что нет никаких оснований полагать, что звучавшие ранее из уст представителей иракской оппозиции заявления о том, что они предпочтут держаться от Москвы подальше, останутся пустой угрозой.
Впрочем, луч надежды есть: в Багдаде, возможно, имеется "наш человек". Причем не кто-нибудь, а едва ли не главный куратор новой иракской администрации Майкл Моббс. Человек, которого считают теневым иракским премьером, долгое время работал в Москве, не понаслышке знает Россию и — вот так сюрприз! — отлично говорит по-русски. Если исходить из распространенного мнения, что главные решения в Ираке будет принимать никакой не руководящий совет, что его члены — лишь марионетки в руках приставленных к ним кукловодов, то "фактор Моббса", казалось бы, должен иметь для нас важное значение. "Друг Майкл" по старой памяти чем-нибудь да поможет.
Так, вероятно, подумают многие. Однако это, скорее всего, иллюзия. Примеры многих известных американцев — от Збигнева Бжезинского до Кондолизы Райс — показывают, что знать Россию не значит ее любить. Скорее наоборот. Любят же по большей части те, кто не знает, а только хочет узнать.