В стартующей сегодня в Париже юбилейной велогонке Tour de France участвуют пятеро россиян. Для самого именитого из них, двукратного олимпийского чемпиона 37-летнего Вячеслава Екимова, нынешний тур — 13-й по счету. Он вновь будет выполнять тяжелейшую миссию в составе американской U.S. Postal — вместе с семью другими гонщиками команды делать все, чтобы победа досталась четырехкратному триумфатору "большой петли" 31-летнему Лэнсу Армстронгу. Накануне отъезда во Францию ВЯЧЕСЛАВ ЕКИМОВ дал интервью корреспонденту Ъ ВАЛЕРИИ Ъ-МИРОНОВОЙ.
— Практически все европейские средства массовой информации накануне тура были заполнены устрашающими заявлениями участников гонки. Они выражали решимость лечь костьми, но помешать Армстронгу одержать пятую победу...
— Да уж, мы с Лэнсом вдосталь начитались всякой ерунды во время последнего тренировочного сбора, который проводили вдвоем в Европе. И, конечно, отдаем себе отчет в том, что друзей в пелотоне у нас не будет. Слишком уж много желающих остановить моего друга — не допустить его очередной победы и попадания в "клуб пяти", где уже числятся четверо пятикратных победителей тура — Жак Анкетиль, Эдди Меркс, Бернар Ино и Мигель Индурайн. Однако, несмотря на истерические выпады многих наших коллег, реальными соперниками мы считаем максимум четверых — в первую очередь испанца Хосебу Белоки (ONCE), Александра Винокурова из Казахстана (Telekom), ну и еще парочку испанцев. Кстати, именно испанские гонщики доминируют нынче в профессиональном велоспорте.— Как реагировал Лэнс Армстронг на угрозы?
— Например, прочитав недавно интервью с Белоки под названием "Я остановлю Лэнса", в котором испанец договорился до того, что, дескать, команда Армстронга слаба в горах, он дословно сказал следующее: "Это каким же крэком и до каких чертей надо было обдолбаться, чтобы смолоть такую чушь!" Ведь из девяти участников нашей группы, которые стартуют в туре, четверо — сам Лэнс, Мануэль Бельтран, Роберто Эрас и Хосе Рубьера — являются в первую очередь горными специалистами.
— А какую задачу Армстронг поставил в туре перед вами?
— В общем-то немудреную: обеспечивать его безопасность и, как у нас говорят, толкать ветер. То есть часть пути, который будет проходить по равнине и в небольших горах, мы должны ехать справа или слева от пелотона — я впереди, а он в моем потоке сзади. Сам же Армстронг, как и в предыдущие годы, вновь рассчитывает обеспечить себе основное преимущество в двух индивидуальных и одной командной разделках.
— Обязаны ли вы как его помощник добраться до финиша тура?
— Сделать это обязаны все гонщики нашей группы, поскольку напряжение борьбы в туре будет высочайшим практически до самого его окончания. Представьте, что машина с двигателем в 200 лошадиных сил, выехавшая из пункта А, постепенно теряет мощность сначала до 150, а потом и до 80 этих самых сил, так достанет ли ей резвости добраться вовремя до пункта B? Вот примерно так и у нас: на каждого члена группы возложена вполне конкретная задача, и мы не имеем права растерять свою мощь на полдороге.
— Считаете ли вы, что Лэнс Армстронг вновь сумеет выиграть тур?
— Я думаю, что на будущий год он еще и рекордсменом Tour de France станет, то есть сумеет одержать шестую победу. Хотя он (так же, как, впрочем, и я) — спортсмен в годах, и потому наверняка нет-нет, да и подумает: а может быть, уже хватит? Однако передо мной стоит еще одна цель — Олимпиада 2004 года, а перед этим — рекорд тура. Ну, а к нынешней гонке готовился Лэнс серьезно — не то слово. Достаточно сказать, что наши с ним без преувеличения жесточайшие тренировки — в горах на высоте более двух тысяч метров — длились от пяти до семи часов в день. А вот конкретное место сбора я не имею права раскрывать. Дело в том, что Армстронг инкогнито готовится там вот уже несколько лет подряд. На нашей с ним велоформе не было ни одного опознавательного знака, по которому можно было бы определить принадлежность к U.S. Postal. Поступи мы иначе — все, труба, замучили бы папарацци.
— Почему на сбор он пригласил именно вас?
— Армстронг в принципе не любит тренироваться в большой группе и каждый год выбирает себе спарринга. В этот раз я сам его попросил взять меня. Ему важно, во-первых, чтобы партнер выживал вместе с ним в условиях жесткой работы, причем, подчеркиваю, не "в колесе", а на равных. Это необходимо Лэнсу для того, чтобы иметь возможность сравнивать себя — свои кондиции и самочувствие — с коллегой, как по живому барометру. Ну, а во-вторых, ему в тяжелых рабочих условиях требуется некий, причем достаточно большой, психологический комфорт. Проще говоря, ему нужен кто-то, с кем было бы приятно поговорить.
— Вы уже морально подготовились к тому, что во время нынешнего тура разного рода допинг-службы будут свирепствовать как никогда?
— В этом смысле сюрпризы нас будут поджидать едва ли не ежесекундно. В Париж мы с Лэнсом приехали в среду вечером, а в четверг все до единого участники гонки сдали анализы мочи и крови на предмет обнаружения повышенного гематокрита. Вдобавок нас предупредили, что в любой момент дня и ночи к любому могут нагрянуть представители трех допинг-служб — Международного союза велосипедистов, Министерства спорта Франции и Всемирного антидопингового агентства — и потребовать персонально сдать пробы. И это не считая регулярного обязательного проведения допинг-тестов у победителей этапов, обладателей желтой майки лидера и двух-трех участников гонки по выбору.
— Как бы вы определили суть вашей личной мотивации на нынешнем туре?
— Наверняка большинство обывателей уверены, что главное для нас, гонщиков,— это, извините, срубить свой куш. Так вот, хотите верьте, хотите нет, но я, если и думаю о деньгах, то в самую последнюю очередь. Видите ли, любых заработанных на Tour de France денег не хватит для восстановления утраченного на нем здоровья. После каждого тура мне кажется, что я оставил на нем лет пять собственной жизни. Зато последние четыре года, когда выигрывал Армстронг, потерянное на туре здоровье с лихвой компенсировалось за счет ни с чем не сравнимого эмоционального заряда, который я получал наравне с самим победителем, оказываясь как равноправный член его команды в центре всеобщего внимания. Поверьте, мое ощущение неизменно было таковым, будто тур выигрывал не Армстронг, а я сам. Поэтому если я сам себе перед очередным стартом чего и желаю, так это не упасть, не потратить много здоровья, а главное, чтобы наша команда вновь оказалась первой.
— Понятно, что к финишу каждого этапа вы будете приезжать в полумертвом состоянии, но какое-то личное время у вас все же будет. Чем станете его заполнять?
— По условиям контракта нам, гонщикам U.S. Postal, категорически запрещено брать с собой на тур компьютеры — чтобы не отвлекались от основной задачи, часами сидя перед экраном. Поэтому я взял плеер с музыкой — порядка семисот композиций от металла и тяжелого рока до российских бардов — и несколько любимых книг. В частности, двухтомник Довлатова и рассказы Шукшина.
— Вы уже объявили, что следующий олимпийский сезон станет последним в вашей спортивной карьере. Уже решили, чем займетесь потом?
— В моей жизни до сих пор основными были две составляющие — сын и велоспорт. И если велоспорт закончится, то, естественно, я полностью сконцентрируюсь на устройстве судьбы моего Славика. Ему сейчас одиннадцать, и он уже давно серьезно занимается теннисом. На днях я его отвез в Валенсию на просмотровый месячный сбор в местную теннисную академию — ее закончил, к примеру, Марат Сафин, и там же сейчас, помимо большого количества других русских детей, учится его сестра Динара. Если его возьмут и я пойму, что из сына может получиться спортсмен высокого класса, то, скорее всего, стану его личным менеджером. Но для того чтобы грамотно вести дела сына, нужно будет получить профессиональное образование. Поэтому я сейчас всерьез подумываю о том, чтобы поступить на заочное отделение факультета менеджмента Петербургского государственного университета.