150 лет назад, в 1869 году, Владимир Иванович Даль был удостоен Ломоносовской премии Императорской Академии наук за «Толковый словарь живого великорусского языка». В награду за свой 30-летний труд он получил 1 тыс. рублей.
Cоздатель «Толкового словаря живого великорусского языка» Владимир Даль
Фото: wikimedia
Дилетантизм ботаника
Словарь Даля был далеко не первым толковым словарем русского языка алфавитного типа. С конца XVIII века такие словари периодически издавались Императорской Академией наук. В 1835 году академик и непременный секретарь Императорской Академии наук Петр Соколов даже получил Демидовскую премию за «Общий церковно-славяно-российский словарь». В нем было 115 тыс. слов, включая неологизмы, термины, областные слова, в два раза больше, чем в последнем перед ним «Словаре Академии Российской».
Об этих словарях помнят только историки науки, а словарь Даля по-прежнему «живее все живых». Причина в том, что Даль исходно наложил на свой труд ограничение: только «живой» язык, остальное им отметалось.
Академики словесности сочли это «дилетантизмом». Но в итоге словарь Даля (исходно из 200 тыс. слов и около 30 тыс. пословиц и поговорок) не утратил актуальности спустя полтора века и едва ли утратит ее в обозримом будущем.
Взбунтовался Даль против современного ему академического подхода не потому, что был далек от него. Напротив, в разгар сбора материалов для словаря он сам уже был членом-корреспондентом Императорской Академии наук, куда его избрали в возрасте 37 лет за составление гербария и коллекции чучел животных Оренбургского края, и собрал он их по всем правилам академизма.
Интересно, что после Даля составители «Словаря Академии наук» тоже впали в дилетантизм, перестали стараться «объять необъятное» и начали готовить словари по более узким тематикам, отдельно русского языка, отдельно древнерусского, отдельно церковнославянского и т. д.
Жертва словесности
Ботаником Даль стал благодаря зигзагу своей судьбы, научное признание и всероссийскую известность принесла ему словесность. Но не сразу.
Сначала 22-летний мичман Даль прославился среди офицеров Черноморского флота и их жен как автор эпиграммы на любовницу командующего флотом адмирала Грейга. Полный текст эпиграммы не сохранился, лишь выдержки, но, судя по ним, это был достойный образчик флотского юмора. Во всяком случае, именно так оценил первое публичное упражнение Даля в российской словесности историк российского флота генерал Феодосий Веселаго, сам в прошлом гардемарин и флотский офицер. За эпиграмму Даль отсидел полгода в гарнизонной тюрьме в Николаеве и дослуживал обязательные для выпускника Морского корпуса семь лет в Кронштадте, после чего вышел в отставку и переучился на врача.
Второй раз как филолог уже военврач Даль стал известен в Зимнем дворце. Его «Русские сказки. Пяток первый» заинтересовали Третье отделение, и Даль снова попал в камеру. На этот раз он отсидел только сутки. Поэт Жуковский, наставник наследника престола, не побоялся рассказать Николаю I об аресте Даля.
После этого случая явного фрондерства в словесности за Далем не наблюдалось, он остепенился, женился и поступил на службу в МВД. С годами дослужился до заведующего личной канцелярией министра внутренних дел, попутно получив практически неограниченный административный ресурс для сбора материалов для своего будущего словаря по почте со всей страны.
С главным трудом жизни, толковым словарем, проблем у Даля не было, напротив, Александр II «соизволил пожаловать 2500 рублей» на подготовку его к изданию. Кроме этого, за словарь Даль получил Константиновскую золотую медаль Русского географического общества и главную научную премию в России того времени — Ломоносовскую.
Главная премия империи
В России ежегодные научные премии появились в XIX веке. Первой и самой большой по деньгам была Демидовская премия, учрежденная Императорской Академией наук в 1831 году и финансировавшаяся промышленником П. Н. Демидовым сначала лично, а после его смерти по завещанию, в течение 25 лет после его кончины. Последний раз эта премия была выдана в 1865 году, когда истек завещательный срок, а наследник его не продлил.
Размер премии был 5 тыс. рублей ассигнациями, довольно большие в 1830–1840-е годы деньги, но, чтобы получить реальную стоимость ассигнаций по курсу ходившего параллельно серебряного рубля, надо поделить эту сумму на 3,5. Валютный размер Демидовской премии был 1,4 тыс. рублей.
Сменившая в 1866 году Демидовскую премию Ломоносовская премия была соизмерима по сумме — 1 тыс. рублей (уже в кредитных билетах со свободно плавающим валютным курсом). Она была учреждена и присуждалась тоже Императорской Академией наук, но средства в ее фонд поступали не от мецената, а из Государственного казначейства.
Остается только понять, насколько большие это были деньги в то время.
Тысяча рублей во времена Раскольникова
Что такое 1 тыс. рублей в 1860-е годы, когда эту сумму Даль получил в виде премии, можно оценить, как это делают ученые-экономисты: по ретроспективной покупательной способности рубля и стоимости потребительской корзины того времени. Но лучше проявить академический дилетантизм и обратиться к более «живому» источнику информации — «Преступлению и наказанию» Достоевского. На трехстах страницах романа его герои, столичные и провинциальные российские подданные 1860-х годов из разных сословий, считают свои деньги 104 раза.
Для бедных тысяча была состоянием. Разумихин на 10 рублей одевает Раскольникова с головы до ног в секонд-хенд и еще 45 копеек сдачи ему отдает.
Когда алкоголик чиновник Мармеладов впервые целиком донес до дома зарплату в 23 рубля 40 копеек, жена обласкала его, как могла: «Малявочка, говорит, ты эдакая! И наедине-с (говорит.— С. П.), понимаете ли?»
В то же время провинциальный адвокат Лужин на первое время в столице обналичивает ценные бумаги на 3 тыс. рублей. А сам Раскольников объясняет сестре Дуне, гувернантке в провинции с жалованьем 200 рублей в год, что ему скучно стать «каким-нибудь учителем или чиновником, с тысячью рублями жалованья (в год.— С. П.)».
Профессорские надбавки
По данным воронежского историка науки А. В. Шипилова, по штату 1863 года профессор университета получал (вместе с квартирными и столовыми добавками) 3 тыс. рублей в год (250 рублей в месяц), академик — 5 тыс. рублей (прослуживший более 20 лет — на 1 тыс. рублей больше). Для сравнения: полковник, командир полка, получал 3711 рублей. Но профессор мог работать и после выхода на пенсию (25 лет стажа), получая двойной оклад.
Это были не такие уж большие деньги. На жизнь в российских столицах на уровне, выражаясь по-современному, среднего класса — съемная квартира (других практически не было), приходящая прислуга, обучение детей, лечение, театры, рестораны, клубы, отдых за границей — семья из четырех человек (двое взрослых и двое детей) расходовала 400–450 рублей в месяц. В провинции меньше, но ненамного. Без квартирных и столовых надбавок профессорской семье пришлось бы туго.
Через 20 лет, в 1884 году, в России появилась еще одна крупная научная премия — Макарьевская, учрежденная Святейшим синодом и Императорской Академией наук, в размере 1,5 тыс. рублей. И в том же 1884 году по новому университетскому уставу была введена дополнительная гонорарная система оплаты – по 1 рублю за час. Размер ее зависел от числа студентов. Особо трудолюбивые профессора начали зарабатывать до 12 тыс. рублей в год.
«На алтын счастья не купишь»
Получается, что во времена Даля даже главные научные премии были приятным сюрпризом и весомым разовым подспорьем для российских ученых, но все-таки знаком признания их выдающихся научных заслуг, а никак не способом сравняться по достатку с купцами и промышленниками.
С такой задачей могла справиться только премия, которую в самом конце XIX века учредил Нобель и которую начали присуждать ученым с 1901 года (сейчас ее размер колеблется в районе $1 млн). В текущем столетии Юрий Мильнер, Сергей Брин с супругой Энн Воджицки и Марк Цукерберг подняли планку научных премий до $3 млн.
Но эти премии международные, равно как и самая большая российская научная премия «Глобальная энергия» ($600 тыс.). А размер главной российской денежной награды — Государственной премии — для российских ученых 5 млн рублей. Надо ли говорить, что на эти деньги сегодня не особо разгуляешься.
Словом, ситуация у нас в стране с премированием выдающихся ученых какой была, такой и осталась и полностью соответствует пословице из словаря Даля: «От трудов своих сыт будешь, а богат не будешь».
Пенсион его превосходительства
Владимир Иванович Даль не был ни профессором, ни академиком, а членкорам и почетным академикам (каковым Даль стал в год вручения ему Ломоносовской премии) за их академические звания не платили, они жили на зарплату по основному месту службы.
И Даль жил на заплату. Сначала на 1,5 тыс. рублей в год как чиновник по особым поручениям при военном губернаторе Оренбургского края, потом по мере карьерного роста получал больше.
К моменту присуждения ему Ломоносовской премии он уже десять лет был на заслуженном отдыхе и жил на генеральскую пенсию действительного статского советника (2,5 тыс. рублей в год) в собственном доме в Москве на Большой Грузинской улице (сейчас там музей Даля), где трудился над своим словарем на упомянутый выше императорский грант.