Знаменитые коллекции Сергея Щукина и братьев Морозовых впервые будут представлены в ГМИИ им. А.С. Пушкина и Государственном Эрмитаже этим летом на выставках «Щукин. Биография коллекции» и «Братья Морозовы. Великие русские коллекционеры». «Огонек» выяснил, какими именно шедеврами живописи рубежа XIX–XX веков обменяются музеи и что нового эти экспозиции смогут рассказать о двух совершенно разных ипостасях русского коллекционирования.
Фото: ГМИИ им. А.С. Пушкина
Фото: Государственный Эрмитаж
Фото: ГМИИ им. А.С. Пушкина
Фото: Государственный Эрмитаж
Фото: Государственный Эрмитаж
Фото: Государственный Эрмитаж
Фото: Государственный Эрмитаж
Фото: Государственный Эрмитаж
Поэтому экспозиция этих двух коллекций практически в их первозданном виде — событие историческое, не уставали напоминать директор ГМИИ им. А.С. Пушкина Марина Лошак и директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский на пресс-конференции в Итальянском дворике Пушкинского музея по случаю близящихся выставок.
— Сергей Щукин и братья Морозовы — это повод поговорить о московском коллекционерстве,— подчеркнула Марина Лошак.— Без этих действительно безумных, страстных, неудержимых, увлеченных, склонных к риску московских коллекционеров у нас не было бы таких собраний. Сейчас мы находимся в том городе, где коллекции Щукина и Морозова делились пополам между двумя нашими музеями. Историю не изменить, но главное, что обе коллекции сохранились.
Чтобы в Пушкинском музее появились более 450 произведений живописи, графики, скульптуры, предметов декоративно-прикладного искусства из коллекции Сергея Щукина, а в Эрмитаже — 140 шедевров из собрания преимущественно Ивана Морозова, музеям предстоит обменяться картинами, которые крайне редко покидают стены родного музея.
— Я очень рад, что выставка Щукина в Москве будет такой представительной,— в свою очередь отметил Михаил Пиотровский.— Мы даем «Танец» Матисса и очень много других вещей, которые в последний раз поедут из музея и больше не будут путешествовать. Это же новое искусство, оно очень хрупкое.
Выставка-сериал
Обе выставки откроются почти одновременно: экспозиция «Щукин. Биография коллекции» начнет принимать посетителей в Пушкинском музее с 18 июня, а «Братья Морозовы. Великие русские коллекционеры» в Эрмитаже — с 21 июня. Однако начать разговор о них музеи торопятся уже сейчас, пока еще семь застрахованных на шестизначные суммы фургонов примерно с полусотней бесценных полотен не начали свое путешествие из Петербурга в Москву, а 30 шедевров из коллекции Морозовых, среди которых ни много ни мало Ренуар, Моне, Пикассо, еще украшают галерею Пушкинского музея.
Все дело в том, что состав обеих выставок настолько высокого уровня, что кажется — меньше всего в перспективу их открытия верится самим кураторам.
— Самое удивительное в коллекции Морозова ее фантастическое качество — в ней практически одни шедевры,— поделилась в разговоре с «Огоньком» Александра Данилова, заведующая отделом искусства стран Европы и Америки ХIХ–ХХ веков ГМИИ им. А.С. Пушкина.— «Портрет Жанны Самари» Ренуара, «Девочка на шаре» Пикассо, «Бульвар Капуцинок» Клода Моне, «Прогулка заключенных» Ван Гога — эти произведения входят во все учебники мирового искусства. А если сюда добавить масштаб коллекции!..
…То он не уложится даже в две выставки. Собственно, весь замысел организаторов, работа над которым началась в 2014 году, больше напоминал серию выставок, посвященных знаменитым русским коллекционерам. Причем премьера первого эпизода состоялась уже несколько лет назад — в Париже. Именно в Фонде Луи Виттона, что на краю Булонского леса, в 2016 году открылась выставка «Иконы современного искусства. Щукинская коллекция». Тогда в столицу Франции приехало 130 полотен только из щукинской коллекции, разделенной между ГМИИ и Эрмитажем. Выставка прошла с таким успехом, что фамилия Щукин с ударением на последнем слоге облетела весь Париж — от университетских аудиторий до обычных парикмахерских. За четыре месяца на ней побывали миллион двести пятьдесят тысяч посетителей.
— Большего успеха в этом городе добился только Тутанхамон в 1967 году, когда его сокровища привозили в Париж на выставку в Малый дворец,— поделился с «Огоньком» Андре-Марк Делок-Фурко, наследник Сергея Щукина и приглашенный куратор выставок.— Да и то в нашем распоряжении было на два месяца меньше, чем у него.
Таким образом, парижская выставка 2016 года стала отправной точкой в рассказе о великих московских коллекционерах, успевших приобрести произведения, ради которых теперь парижане поедут в Москву и Петербург. Вторым и третьим эпизодами станут монографические выставки коллекций Морозова в Петербурге и Щукина в Москве. Далее в программе — грандиозная выставка коллекции братьев Морозовых в Париже в Фонде Луи Виттона, намеченная на 2020 год. А после нее коллекцию Морозова предполагается показать в Пушкинском музее, тогда как коллекция Щукина отправится в Эрмитаж.
— В таком качестве и масштабе коллекции Щукина и Морозовых не выставлялись никогда,— добавил Делок-Фурко. Мы с самого начала не хотели превращать эти выставочные проекты в турне, когда один состав путешествует по разным городам. Каждую выставку мы — Марина Лошак, Михаил Пиотровский, историк Наталия Семенова при моем посредничестве — планировали отдельно. Знаете, это напоминает сложную музыкальную композицию, которая состоит из нескольких автономных, но связанных друг с другом симфоний одного автора. Лично для меня выставка картин, собранных моим дедом и, наверное, его соперником — Морозовым, значит очень многое. Это торжественное возвращение Щукина в родной город.
Две коллекции — два характера
Совсем недалеко от Пушкинского музея — в каких-то десяти минутах ходьбы — в Большом Знаменском переулке до сих пор стоит старинная двухэтажная усадьба. В конце XIX века она перешла к Сергею Щукину, московскому купцу и текстильному магнату, который недолго думая обустроил дом прежде всего не для себя и своей семьи, а для своих картин. Решительно перепродав доставшиеся ему вместе с усадьбой картины передвижников вместе с эскизами Василия Сурикова к «Боярыне Морозовой» и коллекцией оружия князей Трубецких, прежних владельцев усадьбы, Щукин расчистил место для собственного собрания, которое было задумано им как первый в мире музей современного искусства. Особая комната была отведена полотнам Клода Моне, чтобы можно было проследить весь творческий путь художника; экзотические полотна Поля Гогена пестрели на стенах столовой; впервые в истории рядом с работами Пабло Пикассо коллекционер разместил африканские статуэтки, точно угадав еще не осмысленное критиками родство. В бледно-розовых тонах был оформлен «салон Матисса», который художник смог оценить лично — в 1911 году он гостил у Щукина и даже настоял на том, чтобы хозяин перевесил полотна «Танец» и «Музыка», написанные Матиссом специально для щукинского «пале».
Точно так же к отделке морозовского особняка на Пречистенке привлекались художники: символист Морис Дени — для создания цикла декоративных панно «История Психеи» в музыкальном салоне, Пьер Боннар, возглавлявший знаменитую группу «Наби», оформлял парадную лестницу, свою лепту внес и знаменитый скульптор Аристид Майоль. В этом особняке не было экскурсий в исполнении хозяина дома, какие любил проводить Щукин, двери морозовского дома, в принципе, открывались гораздо реже и только для избранных посетителей. Хотя, как ни странно, многих живописцев из щукинской коллекции на Знаменке можно было заметить в морозовской коллекции на Пречистенке, обе коллекции категорически не похожи друг на друга.
— И несмотря на то что собирали Щукин и Морозов практически одних и тех же художников, коллекции их получились совершенно разные,— подтверждает Александра Данилова.— Сергею Щукину важно было понимать сам ход мысли художника, следить за развитием его творческого метода. Он был открыт новому, потому и покупал самые рискованные вещи Матисса, Пикассо, Руссо. Иван Морозов был совершенно иным — человеком с безукоризненным вкусом, который присматривался к художнику, чтобы выбрать самые выразительные, лучшие вещи.
— Нынешнюю выставку Щукина нельзя сравнивать с парижской уже потому, что мы находимся в Москве, сюда можно привезти гораздо больше картин, чем в Париж,— отметил Андре-Марк Делок-Фурко.— К тому же такого эффекта, чтобы у зрителя пропал дар речи при виде коллекции, во Франции нам добиться все-таки не удалось. Понимаете, в рамках той выставки был сделан акцент на том, как живопись, приобретенная Щукиным, повлияла на русских художников. Но 30 потрясающих полотен русских авангардистов, участвовавших в экспозиции, немного разбавляли эту щукинскую атмосферу. Посетитель входил в залы с картинами Щукина и как-то незаметно отдалялся от него, вступая в другую историю. Ведь Щукин в отличие от Морозова никогда не коллекционировал русских художников. Период формирования его коллекции — это еще не расцвет русского авангарда. Это эпоха «Мира искусства», ар-нуво, Врубеля с его «Демоном»…
И вот тогда-то Щукин увидел Сезанна, Матисса и Пикассо, и у него возник замысел: привезти эти картины в Россию, открыть перед русскими художниками двери, чтобы они могли увидеть, каким еще бывает искусство. Так и возник «Бубновый валет» с Гончаровой, Кончаловским, Татлиным и другими художниками, которые сразу же назвали почетными членами объединения Сергея Щукина и Ивана Морозова.
— Знаете, Морозов — это гармония, Щукин — это страсть, это легко увлекающийся человек,— добавил наследник коллекционера.— Если ему нравился Пикассо, он сразу же мог скупить 50 произведений этого художника. Морозов мыслил иначе: «Да, Пикассо — это важная фигура в мире живописи, поэтому я куплю три его произведения». Но зато какие! «Странствующие гимнасты», «Портрет Амбруаза Воллара» и «Девочка на шаре» — они, кстати, все без исключения отправятся в Петербург на выставку. Но Щукин так останавливать себя не умел — и решительно скупал Пикассо десятками. Все эти картины поражают. Недаром в ходе отбора картин для выставок Марина Девовна говорила мне: «Снаряды, мне нужны снаряды!», имея в виду произведения, которые должны в буквальном смысле «выстрелить» в публику. А других вы здесь просто и не увидите!