концерт эстрада
В Москве побывал испанский певец Хулио Иглесиас. Он дал два концерта — в Московском доме музыки на Красных холмах и в Кремле. Рассказывает ЮРИЙ Ъ-ЯРОЦКИЙ.
Перед приездом Хулио Иглесиаса была запущена утка — мол, в Москву спеть дуэтом с родным отцом заскочит его сын Энрике. Вообще-то у Энрике с Хулио так себе отношения, оба любят друг про друга сказать что-нибудь едкое. Папа говорит, что сын петь не умеет, сын, в свою очередь, заявляет, что вот еще чуть-чуть — и он отца легко обскачет по тиражам пластинок. Когда Иглесиас-старший приезжал к нам три года назад, без концертов, а только ради пресс-конференции и раздачи автографов в связи с выходом нового диска, журналистам вообще не рекомендовалось упоминать о существовании сына, уж очень известный певец по этому поводу расстраивается.
В этот раз Хулио Иглесиас не мог не обойти скользкую тему и был вынужден прокомментировать вызывающий в нашей стране прилив национальной гордости союз сына и русской девушки Анны Курниковой. Впрочем, прокомментировал это событие господин Иглесиас кратко, вежливо и сухо: "Мой сын — очень независимый человек, так что про его личную жизнь его и спрашивайте. А вообще-то мне их союз очень нравится. Они оба выглядят вполне себе счастливыми".
Зато Хулио Иглесиас много говорил на концертах, которые были аншлаговыми, пышными и друг на друга похожими. На самом деле смотрелось это полным контрастом к концерту Элтона Джона, выступавшего в Москве накануне. Испанский певец одним роялем не ограничился. У него был полный боекомплект музыкантов, шесть жарких бэк-вокалисток и даже танцевальная поддержка в виде пары бальных танцоров, которые выходили кружиться на сцене, когда начинало звучать что-то соответствующее, вроде танго. Довольно быстро создалось впечатление, что все это предназначено для того, чтобы самому певцу было поменьше работы. Петь он брался не так уж часто, и не сказать, что от силы и красоты его голоса захватывало дыхание. Казалось, что либо господину Иглесиасу выкладываться лень, либо форма у него нынче не самая лучшая.
Еще одним контрастом с Элтоном Джоном стало повышенное внимание, которое испанский певец уделял своей московской публике. Он с ней много разговаривал и изобретательно требовал отдачи. Говорил он по большей части про Россию и секс, причем с такой настойчивостью и запутанностью, что закрадывалась мысль, что почетный плейбой слегка зарапортовался.
"Как же это будет прекрасно,— говорил Хулио Иглесиас,— когда русские, немцы, голландцы, скандинавы — все приедут к нам в Испанию и займутся с испанцами любовью". И причем не было никакого такого особенного контекста, который к таким высказываниям бы располагал. Еще певец Иглесиас объяснял, что вот танго — это тоже как бы секс, только вертикальный, и советовал своей публике по прибытии после концерта домой непременно заняться сексом в vertical position. "Прислонившись к стене",— пояснял он не проявлявшей особого энтузиазма публике. Кроме того, испанский исполнитель по-всякому иронизировал на тему своего возраста. Для бабушек, мол, ваших пел, для дедушек и, что вы думаете, еще и для внуков спою, так и знайте.
Публика сильнее всего заводилась, когда ей начинали петь что-то знакомое и ожидаемое, вроде "Natalie". Тогда срабатывал традиционный эффект узнавания, все начинали хлопать и подпевать. В других случаях энтузиазм был куда менее ощутим. Чуть ли не десять минут убил Хулио Иглесиас, пытаясь заставить зал в Кремле подвывать какой-то не самой ходовой песне из своего репертуара. Надо сказать, что терпение себя оправдало, и в конце концов публика ответила певцу взаимностью, начав выводить требовавшееся "м-м-м-м" почти так же выразительно, как и сам Хулио Иглесиас. Вот в такой вялой борьбе сцены с залом и прошли очередные концерты Хулио Иглесиаса в России. Певец убедился, что его авторитет здесь все еще ощутим, публика порадовалась, что ей поют не только то, что самим музыкантам хочется, но старые добрые хиты, ради которых были, собственно, и деньги уплачены.