Событие недели — "Рио-Браво" (Rio Bravo, 1959) Ховарда Хоукса, один из лучших вестернов в истории Голливуда, поставленный в критический для империи грез момент: телевидение опустошило кинозалы, старая добрая мифология умирала, а звезды необратимо старели (3 июля, "Культура", 11.00, *****). Великий мастер жанрового кино Хоукс попытался оживить задыхающийся вестерн. Жанру как таковому это не помогло, однако родился шедевр. "Рио-Браво" смотрится сейчас всего лишь как лихая история о противостоянии горстки смельчаков и головорезов с Дикого Запада. Шериф техасского городка Рио-Браво, сыгранный самым знаменитым киноковбоем Джоном Уэйном, отправляет в тюрьму убийцу. Брат преступника со своей бандой осаждают Рио-Браво, чтобы предотвратить пересылку арестованного в город покрупнее. Шериф Чэнс при помощи двух весьма колоритных персонажей, хромого алкоголика Дьюда и молодого, но умелого стрелка Колорадо Райана, в ходе настоящего сражения обращает бандитов в бегство и утверждает верховенство закона над ковбойской вольницей. Во все антологии самых изобретательных киноэпизодов вошла сцена, в которой шериф обнаруживает скрывшегося на чердаке салуна раненого преступника по каплям крови, которые падают с потолка в стакан виски на стойке бара. И не она одна: пожалуй, весь фильм Хоукса разошелся на цитаты среди синефилов всего мира. Между тем "Рио-Браво" было не только изобретательным приключенческим фильмом, но и серьезным общественно-политическими жестом. И Хоукс, и Уэйн были людьми, мягко говоря, консервативных взглядов. Их до глубины души оскорбил другой замечательный вестерн — "Ровно в полдень" (High Noon, 1952) другого голливудского классика Фреда Циннемана. В нем шериф из маленького городка оказывался в своем противостоянии с тремя отпетыми головорезами преданным и брошенным обывателями, к которым он обращался за помощью. В финале фильма Циннемана победивший, но утративший веру в человечество герой Гэри Купера покидал городок, вышвырнув в пыль шерифскую звезду. Современники расценили "Ровно в полночь" как метафору удушливой атмосферы, воцарившейся в Америке в годы маккартистской "охоты на ведьм". Хоукс же с Уэйном считали, что коммунистов (а к ним относили в те годы всех мало-мальски либерально мыслящих людей) надо стрелять без предупреждения, надругательство над звездой шерифа расценивали почти как сожжение американского флага, а саму возможность обращения стража закона за помощью к своим подопечным полагали нонсенсом и трусостью. В этом была своя логика: нельзя просить тех, кого ты защищаешь, о защите. Короче говоря, старые ковбои дали бой демократической заразе в жанре вестерна и показали в "Рио-Браво", как надо наводить порядок собственными силами. Но, поскольку Хоукс был не только упертым консерватором, но и замечательным и тонким режиссером, вестерн у него получился закатный, печальный, а вовсе не боевой. Еще один замечательный и печальный вестерн — "Буч Кэссиди и Санденс Кид" (Butch Cassidy and the Sundance Kid, 1969) Джорджа Рой Хилла (29 июня, "Первый канал", 0.30, *****). С помощью сыгравших главные роли Роберта Редфорда и Пола Ньюмана режиссер превратил двух не самых привлекательных бандитов с Дикого Запада в романтических бунтарей, не способных убивать и то ли погибающих, то ли возносящихся в финале в отчаянном броске на ружья осадивших их боливийских солдат. Лучшие американские режиссеры вообще, как правило, пессимисты. Главный пессимист наших дней — Абель Феррара, постановщик одного из лучших фильмов о кино, "Опасной игры", более известного как "Змеиные глаза" (Snake Eyes, 1993) (27 июня, НТВ, 23.40, *****). Этот фильм стоит особняком в фильмографии Феррары, известного в основном как певец всяких гадостей, героина-кокаина, садомазохистского секса или поисков бога. "Опасная игра" — фильм о проклятии режиссерской профессии. Режиссер, несомненное альтер эго Феррары, сыгранный недоучившимся раввином и, возможно, лучшим американским актером наших дней Харви Кейтелем, доводит до истерики и едва ли не до смерти звезду, сыгранную Мадонной, проецируя на коллизии своего фильма перипетии собственной безответственной и рискованной личной жизни. Кстати, этот фильм — решающий аргумент против всех, кто утверждает, что Мадонна якобы плохая актриса. Отличная она актриса, когда в умелые руки попадает. А в "Дневной красавице" (La Belle du jour, 1967) старого нигилиста и сюрреалиста Луиса Бунюэля сыграла свою, возможно, лучшую роль Катрин Денев (28 июня, ТВЦ, 1.05, *****). Роль буржуазки, пошедшей от скуки работать дневной шлюхой в элитарный бордель и безнадежно запутавшейся в снах и реальности, как нельзя лучше подходит этой ледяной, ослепительно красивой и столь же ослепительно недоступной королеве французского кино. "Дочь Д`Артаньяна" (La Fille de D`Artagnan, 1994) живого классика французского кино Бертрана Тавернье — вяловатая, но симпатичная попытка воскресить жанр "плаща и шпаги", своего рода визитной карточки французского и итальянского кино 1950-х — начала 1960-х годов, некогда выброшенной на свалку истории (27 июня, "Первый канал", 22.40, ***). А "Каждому свой ад" (A Chacun son enfer, 1977) Андре Кайатта — один из поздних образцов так же безжалостно пущенного в расход "новой волной" "папиного кино" (27 июня, ТВЦ, 20.00, **). Кайатт был на редкость скучным и аккуратным режиссером, но на протяжении 30 лет без устали тревожил французов всевозможными правовыми проблемами: от смертной казни до разрешения абортов. "Каждому свой ад" — наименее общественно значимый из его фильмов: просто трагедия матери, у которой похитили ребенка, причем, как она понимает, зло таится внутри ее собственной семьи.
