премьера кино
24 июня в "Пушкинском" в рамках ММКФ — российская премьера "Догвиля". Хотя трудно ожидать, что такое кино с урчанием переварит публика больших залов, АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ обещает, что фильм Ларса фон Триера все равно станет событием.
"Догвиль" — фирменный продукт фабрики Триера. А это производство никогда не останавливается и всегда с примерной ловкостью обгоняет конкурентов. Отец-основоположник Догмы перевернул с ног на голову представление о том, как надо снимать кино. А потом, когда весь мир стоял на ушах с дергающейся камерой, перевернулся, как ванька-встанька. Но вот в чем фокус — оказался на километры впереди: самый дерзкий или, как говорят добросовестные завистники, самый циничный. Живет не по понятиям. Работает не по правилам. Плюет на зрителей, манипулирует. Только что не выкрикивает: "Ай да Триер, ай да сукин сын!"
Абсолютно неправдоподобная история разыграна по методу Брехта (а казалось, это смерть для кино!) и рассказывает о лицемерии и расплате. То есть о том, чего никогда не случается в реальной жизни. Никогда в заштатный городок не забегает беглянка, а если и забегает, то не с лицом и фигурой Николь Кидман, да еще с именем Грейс. Никогда горожане не бывают так добры к заблудившейся грации, как вначале, и так свирепы, как потом. Никогда справедливость не торжествует с таким тупым апломбом, как в финале. Ну разве что в Ираке, однако Триер не делает кино про нравы американцев как лучших или худших представителей человечества. Он ведь недаром назвал городок Догвилем, хотя собаки здесь ни при чем: в фильме одна-единственная, очень симпатичная, да и та нарисована на асфальте и оживает лишь в самом конце.
Как-то абитуриент переписывал со шпаргалки сочинение о традициях гуманизма и ошибся буквой. Получилось: "Человек по природе бобр". Экзаменатор задумался и решил, что мысль не лишена глубины и оригинальности. Триер тоже решил ошибиться: его очередной фильм про Америку будет называться Wasington — без h. Он намеренно фальшивит, и не в одной букве, а во многих. В результате получается очень искреннее высказывание.
Кидман, недавно клеившая нос и мастерившая в роли Вирджинии Вулф, играет Грейс так, что как бы и вовсе не играет. Нет у нее такой задачи — мастерить, а есть другая — стать частью нарисованного Триером комикса вроде ожившей собачки. Как становятся его составными элементами Бен Газзара, Лоран Бэколл, Харриэт Андерсон — актеры-легенды, безвозмездно отдающие режиссеру частичку своего мифа. "Догвиль" — вызов Америке не как стране, а как системе. Вызов Голливуду как звездной системе и тотальной декорации, заместившей жизнь. Взамен Триер предлагает другую декорацию, другую систему, и кто скажет, что она менее правдива? Кто докажет, что Кидман больше похожа на человека в имитирующих реальность "Часах", нежели в разрушающем реальность "Догвиле"?
Но дело не только в Голливуде. Недавно инициатор манифеста "Догма-95" объявил, что движение выполнило свои задачи и распускается. Однако, вопреки приказу, Догма не умерла. Режиссеры от мала до велика продолжают снимать на подвижной цифровой камере простые истории, в которых не бывает компьютерных спецэффектов и вообще ничего исключительного. Они делают кино о любовных неудачах, физических и душевных болезнях, возрастных и супружеских кризисах, старости и смерти. Кино, полное слегка обновленных "традиций гуманизма". И датчане здесь по-прежнему впереди. Кажется, если бы вместо неизвестных датских актеров здесь играли Кевин Спейси и Джулия Робертс, это были бы типовые голливудские межеумочные комедии-драмы. Кажется, ничего не стоит из любого догматического фильма сделать американский ремейк, где есть благие намерения и сто пудов любви.
Да, Догма коммерциализировалась, перестала быть радикальной, но она свое сделала — освежила атмосферу и прочистила мозги. Тут-то самое время сказать свое слово Триеру. Он первый без видимых мук совести предал выдуманные им принципы. Ради тех, которые выдумывать не надо.