На прошедшей неделе российские лидеры сделали ряд заявлений, которые — несмотря на преимущественно политический характер — могут стать "точкой опоры" для прогноза вектора структурной перестройки управления экономикой. О неизбежности этой перестройки впервые всерьез заговорили в кругах, близких к главе правительства. Неофициальный характер подобных разговоров не исключает того, что, возможно, уже в самом ближайшем будущем начнется реформирование аппарата Совета Министров. Нынешнее правительство, в отличие от предыдущего, подобный шаг постарается сделать без лишнего шума, и в связи с этим реформа структур исполнительной власти будет, вероятно, проводится постепенно и в несколько этапов. В итоге российский Совмин может стать очень похожим на союзный, что, однако, будет лишь отражением реалий экономики, 95% которой сейчас — это государственный сектор.
Мгновенно получившее огласку в правительственных кругах заявление премьера, в котором он впервые явно противопоставлял нынешний кабинет предыдущему, вызвало смешанные чувства у сотрудников аппарата. С одной стороны, слова "мы не правительство-камикадзе, а нормальное российское правительство" недвусмысленно дали понять о желании Виктора Черномырдина завершить продолжающийся полтора года "революционный период", болезненно переживаемый аппаратом. С другой — совпав по времени с установочным заявлением президента о необходимости сосредоточиться на решении прежде всего экономических задач, слова премьера для посвященных означали неизбежность еще одной структурной перестройки системы управления народным хозяйством. Подобная перестройка, однако — как свидетельствует опыт не только последних 18 месяцев (или 70 лет советского режима), но даже времен царизма — не только открывает перспективы служебного продвижения, но гораздо чаще такие перспективы навсегда закрывает.
Перенос фокуса внимания высшего руководства с решения политических на решение экономических проблем означает неизбежность реформы управления прежде всего потому, что его структура в настоящее время не позволяет реально контролировать ситуацию в экономике. Выступая под лозунгом "восстановления управляемости" народным хозяйством, новые идеологи реформы в кабинете Черномырдина указывают на неудачный опыт структурной перестройки правительства, предпринятой осенью — зимой 1991 года. Тогда была сделана попытка, по словам Геннадия Бурбулиса, превратить министерства в "базовый уровень реформы". Помимо чисто политической задачи сломать хребет союзному Совмину такая концепция предполагала большую оперативность в доведении реформаторских заданий до низовых структур аппарата и предприятий. Априорно ее автора считали, что именно бюрократическая иерархия является главным виновником "пробуксовки" реформы.
Уже первый месяц реализации управленческой концепции "министр--зампред" показал необходимость усиления координационных функций на высшем уровне Совета Министров. Сосредоточенные в новой структуре — Аппарате правительства — отраслевые отделы на глазах теряли связь с министерствами, которые, в свою очередь, "стали наступать друг другу на пятки". Со временем начали нарастать противоречия и между вновь формирующимися ведомственными интересами и задачами перспективного характера, решать которые, опираясь на аппараты отраслевых министерств, оказалось невозможным. Провал практически всех (и без того немногочисленных) централизованных программ является иллюстрацией прогрессировавшего в последние месяцы процесса "атомизации управления". Воссозданный специально для координации макрозадач институт вице-премьеров не смог переломить эту тенденцию, поскольку зампреды со своими малочисленными секретариатами были оторваны не только от аппарата правительства, но и от аппаратов министерств, и в результате, по словам помощника одного из них, "заместители главы кабинета стали последними, кто узнает, что же на самом деле происходит". Лишенные собственных каналов информации, они стали заложниками ведомств, поскольку из-за скорости оборота документов внутри Совмина отраслевые отделы полностью утратили оперативность.
Нынешняя реформа структуры управления, как ожидается, пойдет в направлении усиления координирующих функций аппарата Совмина. При этом правительственные специалисты тщательно избегают ответа на вопрос, не будет ли параллельно проходить процесс дробления созданных Гайдаром надотраслевых гигантов, например, Минтопэнерго или Госкомитета по промышленной политике и восстановления более мелких отраслевых министерств. Для аппарата правительства, скорее, станет характерным противоположный вектор изменений. Отраслевые отделы будут, постепенно укрупняясь, превращаться в кураторов целых хозяйственных блоков во главе с вице-премьерами, ответственных за решение приоритетных задач перспективного характера. Состыковка с зампредами может пойти и путем восстановления специализированных комиссий по примеру союзного Совмина, комиссии которого, непосредственно руководимые заместителями главы правительства, обеспечивали сквозное решение профильных задач одновременно по всем отраслям. Перенос центра тяжести в аппарат Совмина объективно способствовал бы и ускорению процесса формирования крупных финансово-промышленных объединений в российской экономике, к вопросу о которых мы еще вернемся 2 марта.