В Венеции стало одним международным фестивалем больше. Наряду с 50-й биеннале современного искусства, 60-м кинофестивалем, 47-м фестивалем современной музыки и 35-м театральным фестивалем в этом году проходит 1-й Венецианский фестиваль современного танца. На первых спектаклях фестиваля побывала ИРИНА Ъ-КУЛИК.
Директор фестиваля (в этом году им стал бельгийский хореограф и режиссер Фредерик Фламан) настоял на том, чтобы фестиваль танца стартовал одновременно с биеннале современного искусства. Большинство фестивальных спектаклей играется на площадках, оборудованных в начале и в конце огромной выставочной анфилады венецианского Арсенала — грандиозного комплекса складских, военных и портовых помещений XVI века, оснащенных по последнему слову техники, но при этом сохраняющих живописность руин. Так что эти постановки воспринимаются не столько как театральные представления, сколько как грандиозные обитаемые инсталляции, идеально вписанные в ряд выставочных проектов биеннале.
Фестиваль открылся спектаклем самого Фредерика Фламана "Безмолвные столкновения" (Silent collisions), сделанным в сотрудничестве с американским архитектором Томом Майном, бывшим, кстати, одним из самых заметных участников прошлогодней архитектурной биеннале. Том Майн не предлагает никакого жестко структурированного пространства, с которым танцоры должны взаимодействовать, конфликтовать или приспосабливать его под себя. Открытая с двух сторон сценическая площадка остается идеально пустой. Только сверху над ней нависает потолок — минималистическая конструкция, очерченная светящимися контурами. Эта конструкция будет менять очертания, надламываться, опускаться вниз, грозя обрушиться на головы актеров. Но те никогда этого не заметят.
Пространство "Безмолвных столкновений" создано из взаимоналожения двух систем координат. С одной стороны — незримая для персонажей, но видимая для зрителей конструкция Тома Майна. С другой стороны — та виртуальная архитектура, которая создается траекториями движения танцоров. В какой-то момент актеры выносят на сцену огромные надувные капсулы яйцевидной формы, в каждую из которых проецируется видео — фигура танцующего. Эти капсулы кажутся материализацией той невидимой оболочки, в которую заключен каждый из персонажей спектакля, который говорит о свойственном современным городам парадоксе connected isolation — включенности в коммуникационные системы, которая не спасает от одиночества.
Другой спектакль, сыгранный в первые дни фестиваля, также произведение в высшей степени хайтековское. "Меморандум" — постановка японской группы Dumb type. Эта группа существует с середины 1980-х годов, в нее входят танцоры, видеоартисты, архитекторы, компьютерщики, музыканты, с равным успехом создающие как спектакли, так и инсталляции.
Миниатюрная видеокамера будет снимать и в прямом времени транслировать на задник все происходящее на сцене. Например, то, как протагонист спектакля — аккуратный японец в темном костюме — будет скрипящим фломастером чиркать в блокноте какой-то рассказик. Строчки будут перечеркиваться и переписываться, обрастать неожиданными поворотами и вариантами развития сюжета, текст превратится в гипертекст, и время расслоится. За спинами актеров возникнут сразу несколько проекций; одна из них будет в прямом времени дублировать происходящее на сцене, другая — повторять происходившее секунду назад. Еще две проекции покажут возможные варианты развития событий, ожидающие нас в ближайшие мгновения. И мы с некоторым содроганием будем наблюдать за ничего не подозревающим персонажем, говорящим по телефону, в то время как за дверью уже маячит странная тень — огромный плюшевый медведь, который, как мы знаем, в следующую секунду может двинуть главного героя по башке. Впрочем, ни одно из видеопророчеств не сбудется. Мы не узнаем, в прошлое или в будущее уводит героя кордебалет с идиотски лучезарными улыбками, в кримпленовых костюмах, напоминающих форму стюардесс давно отлетавших свое авиалиний. И не поймем, о чем пришел напомнить плюшевый медведь, нелепый, жутковатый и беспомощный, как человек-овца у Мураками. Нет никакого смысла писать заметки на память, если уже нет никакого линейного прошлого-настоящего-будущего, а только один ветвящийся гипертекст, если уже невозможно забыть или припомнить, а можно только стереть, восстановить или переписать память, уже давно находящуюся не в голове, а на компьютерном диске.