Тема «единого кандидата от юго-востока» остается популярной среди украинских политологов.
Возникший на осколках «Партии регионов» «Оппозиционный блок» изначально представлял собой конгломерат трех основных группировок. Первая — «промышленная» группа, связанная с крупнейшим донбасским олигархом Ринатом Ахметовым и его деловым партнером Вадимом Новинским. Вторая — «газовики», формально ориентирующиеся на «энергетического» вице-премьера в Кабмине Николая Азарова Юрия Бойко и главу администрации президента Януковича Сергея Левочкина. Неформально же за группой стоит олигарх Дмитрий Фирташ, специализирующийся на торговле и переработке природного газа. Третью группу связывают с именем Виктора Медведчука — фигуры, обладающей непубличным, но бесспорным влиянием еще с тех времен, когда он возглавлял администрацию президента Кучмы в 2002–2005 годах. Помимо них на «юго-восточном» электоральном поле также играл Вадим Рабинович и относительно новое явление на небосводе украинской политики — харьковчанин Евгений Мураев, сделавший довольно быструю политическую карьеру.
У каждой из этих групп свои интересы и цели, и в рамках одной политсилы им определенно тесновато. Так что на «юго-восточном» фланге украинской политики выступают три солиста. Первый — Бойко (от группы «газовиков» Фирташа, Медведчука и примкнувшего к ним Рабиновича). Второй — Александр Вилкул (от группы «промышленников» Ахметова — Новинского). Третий — Евгений Мураев (со своей недавно созданной партией «Наши»).
Все трое активно обвиняют друг друга в сотрудничестве с властью. Так, группу Бойко винят в неоднократном голосовании за важные для власти законопроекты, будь то перераспределение госбюджета летом 2018-го или голосование за закон о Конституционном суде. Группу Вилкула — Новинского — Ахметова упрекают в том, что ее обогатили решения правительства о повышении тарифов на электроэнергию (большая часть угольных ТЭС принадлежит именно этой группе). Что же до Мураева, то избирателей смущает его политическая биография: его карьерный рост от депутата Харьковского облсовета в 2006 году до депутата Верховной рады в 2012-м и кандидата в президенты и лидера собственной партии в 2018-м был необычайно стремительным. Политика на Украине — дело недешевое, и если за Вилкулом и Бойко стоят вполне понятные и влиятельные финансово-промышленные группировки, то откуда деньги у Мураева? Мураев доказывает, что всего добился сам, торгуя горюче-смазочными материалами: мол, первый миллион он заработал уже в 22 года. Однако критики указывают, что подобные взлеты в конце «лихих 90-х» сами по себе и без чьей-либо помощи были уже практически невозможны. Нередко можно слышать мнение, что успехи Мураева связаны с личностью его отца, харьковского бизнесмена Владимира Мураева, а также тестя — главы Укрсиббанка Олега Таранова. Кто-то и вовсе указывает на некие связи между семьей Мураевых и экс-премьером Украины Николаем Азаровым, а вот это Мураев категорически отрицает.
Как бы там ни было, раскол среди «кандидатов от юго-востока» делает их участие в выборах вполне платоническим: каждый из них в отдельности набирает не более 7–8 процентов, не имея таким образом существенных шансов на прохождение во второй тур. Даже суммарный их рейтинг в примерно 15–18 процентов делает подобное развитие событий маловероятным. В этой ситуации все вышеперечисленные политики рассматривают предстоящие президентские выборы скорее как подготовку к выборам в Верховную раду, которые состоятся осенью 2019 года, то есть относятся к ним как к своего рода «праймериз».