Совет при президенте РФ по правам человека (СПЧ) в сентябре 2018 года рекомендовал правительству рассмотреть включение в Уголовный кодекс РФ новой статьи «Пытки», по которой наказывались бы только должностные лица. Такую рекомендацию властям СПЧ сформулировал после скандалов с пытками заключенных в колониях Ярославской области, попавших на видеокамеры. 28 января этого года совет обнародовал ответы из ФСБ и МВД. В них говорится, что такая мера избыточна, силовики и так привлекаются к ответственности за пытки. “Ъ” публикует мнение члена СПЧ, председателя правозащитной организации «Комитет против пыток» Игоря Каляпина, который объясняет, почему пытки требуют специальной статьи в УК.
Член СПЧ Игорь Каляпин
Фото: Ирина Бужор, Коммерсантъ / купить фото
Глава СПЧ Михаил Федотов уже прокомментировал ответы ФСБ и МВД. Он выступил как ученый-теоретик. Сказал, что криминализация пыток нужна, так как надо привести законодательство в порядок, чтобы оно было логичным. Сегодня в нашем законодательстве термин «пытка» используется как синоним слова «мучение». Есть ст. 302 УК РФ — принуждение к даче показаний с использованием пытки. Есть ст. 117 УК РФ (истязание), в примечании к которой указано, что это принуждение к чему-либо против воли человека, если ему причиняются психические или нравственные страдания. Но есть международное определение юридического термина «пытка» — в Конвенции ООН против пыток. В ней говорится, что пытки — это страдания, которые причиняются должностным лицом — представителем власти с определенной целью — либо чтобы принудить, либо чтобы наказать, либо по мотивам дискриминации. И все государства-участники приняли обязательство, что они криминализируют этот состав — введут в свои уголовные кодексы ответственность именно за такие пытки. И Россия тоже взяла на себя это обязательство.
У нас же, повторюсь, понятие пыток расшифровывается в ст. 117 УК РФ, по которой можно привлечь кого угодно, но только не должностных лиц. Для них в Уголовном кодексе РФ есть отдельный раздел — должностные преступления. И ни один силовик за пытки не будет отвечать по ст. 117 УК РФ.
Их привлекут по ст. 286 УК РФ (превышение должностных полномочий). И та ссылка в комментариях ФСБ и МВД о том, что у нас за пытки можно привлечь по ст. 117,— это не просто непонимание, это совершенно сознательное вранье. Я не думаю, что в правовых департаментах ФСБ или МВД работают безграмотные юристы. Они все прекрасно знают, что у нас по ст. 117 можно привлекать только частное лицо — гражданина. Если сосед соседа ткнет паяльником, то это ст. 117 — истязание. Если то же самое сделал полицейский, то это уже ст. 286: он это делал как представитель власти. И все юристы понимают, что тут совершенно другой состав преступления: полицейский использовал свои должностные полномочия. А ведь ст. 286 УК про любое должностное преступление. Если полицейский незаконно выбил дверь в квартиру и вломился и если полицейский беспомощного человека в наручниках пытал током, то все это сейчас квалифицируется как превышение должностных полномочий. И ФСБ с МВД делают вид, что они не понимают, в чем разница между вышибанием двери и посягательством на человеческую жизнь и достоинство. Для них это все одно и то же, находится в одной статье УК.
Так что, когда ФСБ и МВД говорят, что сегодня можно привлечь за пытки, они правы. Но, напомню, Россия ратифицировала Конвенцию ООН против пыток. Этим мы признаем, что понимаем разницу между просто незаконными действиями и умышленным причинением страданий представителем власти. Наши законодатели делают вид, что не понимают этой разницы. На это отсутствие логики в законодательстве и обращают внимание ученые-правоведы.
Я как практик считаю важным сказать еще об одном аспекте. У нас бюрократическая страна, и все действия полицейских, следователей, прокуроров расписаны инструкциями.
У нас есть наставления по расследованию краж, грабежей, разбоев. Но у нас нет никакой регламентации по расследованию жалоб на пытки со стороны силовиков.
И мы сталкиваемся с тем, что следователи могут не проводить месяцами неотложные действия: осмотр места происшествия, опрос свидетелей, поиск записей с видеокамер. И мы полагаем, что это делается сознательно, так как через месяц-два видеозаписи будут стерты, а установить время нанесения телесных повреждений будет невозможно. И формально следователь ничего не нарушает, так как у него нет методички. И это связано с отсутствием в бюрократическом пространстве такого явления, как пытка.
Также нужно определить, кто будет расследовать пытки со стороны правоохранительных органов.
Сейчас следователи не в состоянии расследовать преступления местных полицейских, так как те к ним дверь ногой открывают. Нужно, чтобы такие дела передавались наверх.
Мы в Комитете против пыток за 15 лет практики проверили более 2 тыс. жалоб, доказательства причинения пыток мы нашли в 200 случаях, и это не означает, что остальные жалобы надуманы. 68 дел мы довели до суда, по ним было осуждено 130 полицейских. Но эти цифры ни о чем не говорят, кроме качества нашей работы. Зато практически в каждом из 68 дел мы сталкивались с сопротивлением следователей, которые отказывались возбуждать уголовные дела. Мы добивались через суд отмены решения следователя, они ждали месяц-другой и снова выносили отказ, а мы опять шли в суд. Такое могло длиться годами, но все равно завершалось обвинительным приговором.
Когда в УК появится нормальный состав преступления — пытки, совершенные должностными лицами,— у нас появится статистика по этим преступлениям, отдельные показатели по раскрываемости. Мы увидим, сколько заявлений поступает, сколько предъявляется обвинений, сколько дел доходит до суда и сколько обвинительных приговоров. Сейчас статистика идет только по статьям: из всех преступлений по ст. 286 УК РФ никто не будет вычленять пытки. А ведь государству нужно знать, что происходит в этой сфере. Вот взять хищения — их несколько видов. Тайное хищение — это кража (ст. 158 УК РФ), хищение путем обмана — это мошенничество (ст. 159), открытое хищение — это грабеж (ст. 161), открытое хищение с использованием оружия — это разбой (ст. 162). И по статистике каждого из этих преступлений государство понимает, как с этим борются.
И поэтому мы будем настаивать на нашей позиции по поводу новой статьи в УК РФ. Я обещаю: жив буду, буду говорить об этом с президентом России. Будем говорить с депутатами, с прокуратурой, Следственным комитетом, МВД, ФСБ, ФСИН. Я могу догадываться, что в МВД и ФСБ считают, что без пыток им не обойтись. Но это идет вразрез с линией государства: это не борьба с преступностью, а добивание показателей. Значит, у силовиков нет доказательств вины подозреваемых. Когда доказательства есть, пытки не нужны.