В Александринском театре прошла премьера балета Бориса Эйфмана "Кто есть кто". Превращению хореографа страшно удивилась ЮЛИЯ Ъ-ЯКОВЛЕВА.
После тяжелозвонких размышлений о судьбах российской государственности (балет про императора Павла) и волнениях художника в бушующем мире (балеты о Чайковском, Спесивцевой, Мольере) Борис Эйфман взял да поставил комедию. Одолжил историю из фильма "В джазе только девушки", заменил все песни и разговоры танцами, превратил героев из музыкантов в танцовщиков и назвал свою жанровую новацию балетом-мюзиклом. Смотришь, и такое ощущение, что привычного Бориса Эйфмана где-то на гастролях, к примеру в Америке, похитили инопланетяне и подменили. Я об этом сразу задумалась, как только название увидела: обычный Эйфман с обычной своей комической серьезностью непременно влепил бы в конце взыскующе-библейский знак вопроса.
На спектакле подозрения переросли в уверенность. Все было, как у него обычно, но абсолютно другое: будто смещено под углом. Бывает у него, скажем, что кордебалет эдак закрутится, закрутится, а потом возденет над собой солиста с раскинутыми крестом руками и заломленными домиком бровями — это духовность. А в новом спектакле кордебалет тоже крутится, но на вершине гангстер высматривает сверху удравших дамочек. Господи, и зачем только были все эти годы бесплодного вгрызания в твердую и пустую породу? Зачем Борис Эйфман студил свою наивную румяную музу на пустынных просторах разных больших тем, трудил ей плечи слоновьими тяжестями трудных и скучных вопросов?
В этом спектакле все впервые встало на свои места. Борис Эйфман устроил мир, в котором все понарошку, и это хорошо. Он вставил туда Россию, по которой тоскуют герои — балетные эмигранты. Россия эта так же игрушечна, как обычно у Эйфмана: с выкрашенными под бронзу туристическими достопримечательностями (Петропавловка, Александрийский столп, Исаакиевский собор). Но так же не раздражает, как в фильмах, где Марлен Дитрих в усыпанном блестками платье играет русскую княжну, а Грета Гарбо — комиссара. Эмигрантов, кстати, кучкой спускающихся по трапу в начале балета, тоже встречаешь как старых знакомых: в былом спектакле Эйфмана про балерину Спесивцеву тоже русские уезжали от революции. Но теперь они не стенают, а своей бодростью и позитивностью больше напоминают каких-нибудь ирландских или еврейских переселенцев в Америке.
И ладно частности. Даже обычные свои проблемы с композицией Борис Эйфман сумел обыграть. Перестал надувать щеки, изображая из себя мастера монументальных форм, а честно поставил то, что лучше всего ему удается: ревю, составленное из коротких броских номеров под джазовые шлягеры. "Кто есть кто" вовсе не перл создания и украшение сцены, но самое приятное, что он совершенно этого не стесняется. После многолетних, часто нелепых, еще чаще выспренних и смешных театральных философствований Борис Эйфман поставил просто спектакль, с которым необременительно провести два часа, наслаждаясь зрелищем затянутых в сеточку стройных точных ног эйфмановской примы Веры Арбузовой и стуком каблучков кордебалета с плюмажем на головах.
К этому спектаклю могут быть только две претензии. Во-первых, старинный соратник хореографа художник Вячеслав Окунев позорно проморгал внезапную творческую метаморфозу своего патрона: жалкие электрические лампочки на заднике явно не катят, тут нужны звездопады, водопады, фонтаны и дрожащие озера огней. А во-вторых, ужасно мешает, что артисты господина Эйфмана не поют. Молчат и танцуют — непорядок! Им решительно пора завязать со всякими глупостями на пуантах и подать со сцены голос. Мы получим баснословную труппу для мюзиклов, а Борис Эйфман, набив хорошенько руку, в два счета сделает Винсента Миннелли, а потом, может быть, и самого Боба Фосса. Bob Eifman — на афишах это будет смотреться гордо.