Лайки, сроки, Новый год

Святочный рассказ об экстремизме для читателей “Ъ”

Если в прошлые годы фигурантами громких уголовных дел об «экстремизме» в интернете становились преимущественно политические активисты, то в 2018-м правоохранители всерьез заинтересовались соцсетями обычных граждан. Требование отмены наказания за «лайки и репосты» прозвучало практически на всех митингах этого сезона: права свободно высказывать мнение в сети требовали и музыканты из-за запрещенных концертов, и члены СПЧ, возмущенные арестом 77-летнего правозащитника Льва Пономарева, и обычные родители, сочувствующие несовершеннолетним фигурантам дела «Нового величия». Как оказалось, это давление не пропало даром — в самом конце года Госдума согласилась немного смягчить антиэкстремистское законодательство. Вдохновленный таким актом гуманизма, спецкорреспондент “Ъ” Александр Черных решил написать классический святочный рассказ. По закону жанра он тоже заканчивается хеппи-эндом — впрочем, кому как.

Первыми на новогодние посиделки, как всегда, пришли Мирзоевы. Тетя Лена ушла помогать маме на кухню, а дядя Раис выпил стопку водки, ловко подцепил вилкой масляную шпротину, и, закусив, подсел к Димке — поболтать с племянником на любимую тему. Он переехал из Казани еще при советской власти, но в последние годы очень уж увлекся альтернативной историей родного народа.

— Я тут одного мужика на Ютюбе нашел, он про Великую Тартарию столько рассказывает, просто закачаешься,— наклонившись, доверительно шептал он Димке.— От нас, оказывается, Москва столько веков правду скрывает, все летописи переписали подчистую. Вот вам в школе рассказывали про татарское иго? А на самом деле ничего такого и не было. Ну, про иго я у себя репостил недавно одну статью, видел?

Громкие случаи наказаний за репосты

Смотреть

Димка давно отписался от дяди Раиса и его бесконечных фотоотчетов с рыбалки и шашлыков, но сознаваться, конечно, не стал.

— Видел что-то, но не вчитывался…— уклончиво пробормотал он. Но от дяди Раиса так просто отвязаться не получилось.

— А ты вчитайся! — прогудел он басом.— Вот прямо сейчас зайди и прочитай всю историческую правду. А потом выпьем и обсудим.

От чтения Димку спасла пришедшая с кухни тетя Лена, которая потребовала «не мучить племянника в праздник». Но все же пришлось достать телефон, зайти на страничку, пролистать фотографии пойманных щук, поставить лайк статье с дурацким заголовком «Тайное завещание» и клятвенно пообещать прочитать потом, на трезвую голову.

Как Владимир Путин предложил смягчить «экстремистскую» статью

Звякнули стопками, выпили, обсудили футбол: дядя Раис всю жизнь страстно болел за питерский «Зенит». Тут и другие гости начали подтягиваться, звонок в прихожей не замолкал. Родственники, которые виделись раз в год, обнимались, садились за стол, накладывали оливье и на один вечер снова становились одной большой семьей.

— А вот у нас на работе мужик рассказал свежий анекдот, мы как кони ржали! — перебил разговор дядя Саша, главный в семье хохмач.— Как же там было… Короче, встречаются Путин, Трамп и Порошенко…

Анекдот оказался калькой с бородатого советского, просто с другими фамилиями, но все, как положено, посмеялись. Обрадовавшись, дядя Саша выдал еще несколько — про медведя и депутата, про Порошенко и Тимошенко, потом про выборы.

— Этот, кажется, ты в прошлом году рассказывал уже,— заметил, отсмеявшись, дядя Раис.

— Не, этот свежий. Я его у себя на странице выкладывал, ты там прочитал, наверное,— отмахнулся рассказчик. Выпил еще и тоже полез в телефон: «Картинку одну нашел — ну умора просто. Ща, Дим, найду и покажу тебе. Я такие приколы у себя на странице сохраняю, чтобы долго не искать. Во, смотри!»

Димка видел этот мем еще весной, но все равно посмеялся.

— Анекдоты вот рассказываем, шутки шутим, а деда Петра в свое время за такие анекдоты отправили на восемь лет, куда Макар телят не гонял,— вздохнула мама.— Бабушка рассказывала — как вернулся, так до самой смерти больше не шутил.

Помолчали. Потом помянули и деда Петра — не чокаясь.

И снова начали обсуждать, что нового произошло за год. Друзья семьи Васильевы жаловались, что неподалеку от их дачи власти решили построить мусоросжигательный завод. «Мы там все в шоке, конечно,— тихо рассказывал Алексей.— Всем поселком пришли на слушания. Нас уверяли, что никаких вредных веществ не будет, что построят, как в Швейцарии. Вы бы им поверили? И мы нет. Наверняка ведь на каких-нибудь фильтрах сэкономят». Все сочувственно покивали. «Мы митинг хотели провести, но нам не согласовали,— добавила его жена Светлана.— Ну мы решили, что после праздников все равно выйдем протестовать. Не будут же они нас разгонять, это ведь не политика, а здоровье. Вот, Дим, посмотри, мы тут по соцсетям про наш митинг пишем. Может, репостнешь? Мы-то старики, в своем соку варимся, а тебя молодежь читает. Вдруг журналисты какие заинтересуются».

Отказывать было неудобно, и Дима репостнул.

Как Mail.ru Group предложила амнистировать осужденных за активность в соцсетях

— Митинги эти до добра не доведут,— снова вздохнула мать, накладывая гостям картошку в мундире.— У Ленки нашей в школе девчонка тоже на митинг пошла, а ведь соплюха еще совсем. Потом к ней прямо в школу полиция приходила, допрашивала. Спрашивается, что она на этих митингах забыла? Пусть вырастет сначала…

— Вот только в родительском чате ты единственная была на ее стороне,— хмыкнул отец, дожевывая соленый помидор.— Ты там столько всего про полицию понаписала, даже матом — я уж испугался, что назавтра и за тобой придут.

— Нужна я им больно, про них полстраны то же самое думают,— отмахнулась мать.— Я как считаю — девочка зря на митинг пошла, но она маленькая еще, какой с нее спрос. А вот полицейский — взрослый вроде человек, а пришел ребенка в школу пугать. Если бы они мою дочь без меня допрашивать стали, я бы им такое устроила!

— А Катьку вашу я за столом не вижу. Может, на митинг ушла? — хохотнул дядя Саша.

— Да какие митинги, у нее одни наряды и мальчики на уме. Она сегодня час перед зеркалом вертелась, потом на концерт убежала.

— И что сейчас слушает молодежь? — поинтересовался, дожевывая шпротину, дядя Раис.

— Не помню даже. Группа с каким-то собачьим названием. «Лайки», что ли, или «Хаски».

— Это как «Битлз», наверное, там «жуки» в переводе,— начал растолковывать дядя Раис.

— Жуки, собаки, мне неважно. Главное, что дочь не по митингам ходит, и душа моя спокойна.

Снова выпили — за ушедший год. Мужчины ушли на балкон, покурить.

— Племяш, а ты-то как живешь? — спросил дядя Раис, размазав окурок в сувенирной пепельнице с дешевыми ракушками и надписью «Крым наш».— Что-то я тебя в интернете давно не видел, не пишешь ничего. Раньше, помню, постоянно выкладывал что-то, спорил со всеми…

— Раньше спорил. А теперь знаете, чем я на лекциях занимаюсь? Захожу в аккаунт и вручную все свои старые комментарии удаляю. И лайки подчищаю. Вот кто бы мне пять лет назад сказал, что я такой херней буду заниматься, не поверил бы. И вам советую поменьше в интернете спорить.

— Дим, мы с тобой простые люди, ну кому мы нужны…— начал было дядя Раис, но тут в прихожей снова раздался звонок, и Димка пошел открывать дверь.

Он даже не успел испугаться, когда в квартиру ввалились два автоматчика в черных балаклавах. Один из них больно ударил Димку прикладом в живот, потом втолкнул в комнату. Все сидевшие за столом застыли, как были — с рюмками, стаканами и вилками в руках. Димка увидел, как раскрасневшееся от выпитого лицо дяди Раиса мгновенно стало белым.

Как в СПЧ предлагали смягчить антиэкстремистские статьи

За автоматчиками в квартиру ввалился толстенький полицейский в форме — не сняв фуражку, он помахал пачкой документов и грубо прокричал что-то — кажется, «обыск», потом «экстремизм», а затем совсем уже неразборчивое, самодовольное, матерное. Вот теперь ноги стали ватными: Димка упал на стул, сердце застучало. Он посмотрел на автоматчиков, которые по-хозяйски разглядывали обстановку в квартире, и почему-то застыдился ковра на стене, старых обоев, советского шкафа и даже майонеза в салате оливье. Отец осторожно выбрался из-за стола и подошел к толстому полицейскому, что-то спросил, дальше они стали вместе рассматривать документы — а Димка никак не мог унять сердцебиение. «Неужели кто-то настучал про мамины слова в чате? — думал он.— Или это из-за дяди Раиса? Или, может, из-за Катьки? Родители-то не знают, что она с парнем летом в Москву на митинг гоняла? Или, может, это за дядей Сашей из-за его анекдотов?» Но холодным червячком в сердце заползала уверенность — это точно из-за него. Из-за того репоста про митинг, из-за сохраненной картинки или запрещенной песни, выложенного политического анекдота или просто лайка к чужой записи, из-за болтовни в студенческом чате, из-за… да мало ли поводов найти экстремизм в 2018 году. Димка сдался и решил больше не гадать о причинах. Чтобы успокоиться, он взял чей-то стакан с недопитой водкой. «С наступающим»,— пробормотал он. Спиртовая горечь обожгла рот, и тут же он услышал удивленное: «Так у вас третий корпус? Тогда извините, граждане, ошибка вышла».

Тут уж все зашумели, заругались, и автоматчики потянулись к двери — пристыженно, бочком, бочком. «А я и гляжу — нормальные же люди, выпивают, отмечают,— уже в прихожей громко объяснялся полицейский.— Странно, думаю, мы-то к "Свидетелям Иеговы" (запрещена в РФ.— “Ъ”) идем, они вроде пить не должны. Ну, с наступающим!...» — «И вас с праздником!» — пьяно ответил дядя Саша, а дядя Раис тут же хлопнул бутылкой шампанского, и Димка протянул ему стакан, все еще пахнущий водкой.

«Похмелье,— подумал он перед тем, как выпить за новый, 2019 год, который обязательно должен быть лучше прежнего.— Когда все это закончится — какое же мерзкое нас всех ждет похмелье».