Второй год президентства в США Дональда Трампа полностью оправдал и лучшие, и худшие опасения первого года после его избрания. Хорошо это или плохо, в том числе для Америки, предвыборный лозунг «America First!» начал реализовываться: 2018 год стал годом новых низких налогов для четверти американской экономики, повышения ставок ФРС, возврата капиталов в США, перезаключения договоров НАФТА, роста нефте- и газодобычи в США, объявления торговой войны США с Китаем. Экономика мира управлялась в этом году решениями в Вашингтоне — в основном вопреки желанию Трампа, столкнувшегося в 2018 году с тем, что мировая экономика интегрирована в США так же сильно, как и экономика США в мировую.
Фото: Kevin Lamarque, Reuters
Первый экономический советник и глава Национального экономического совета США Гэри Кон протянул на своем посту чуть более года: он ушел в отставку в апреле 2018 года. Инвестбанкира на этом посту заменил бывший журналист Лоуренс Кондлоу, с момента назначения благоразумно держащийся в тени. Смена главы Федеральной резервной системы (ФРС) произошла еще раньше, в январе. Джанет Йеллен, помимо прочего, являющуюся супругой одного из самых известных экономистов мира, нобелевского лауреата Джорджа Акерлофа, почти незаметно сменил Джером Пауэлл, работавший в ФРС еще с президентства Барака Обамы. Здесь все шло по тому же сценарию: юрист Пауэлл, в отличие от экономиста Йеллен и президента Трампа, к шумным заявлениям не склонен. Для администрации Трампа в 2018 году это вообще было стандартным сценарием. Зачем нужны радикальные выступления, когда есть Дональд Трамп, а экономические движения в мире в этом году и так диктуются тем, что происходит в США? Скандалят пусть в телевизоре и Twitter, а в правительстве США и без того есть чем заняться — тем более что базовая проблема администрации Трампа, дефицит людей в команде, проявлявшая себя в 2017 году, никуда не делась и в 2018 году.
Дел же, напротив, прибавилось, и в 2018 году окончательное возвращение США статуса страны, генерирующей главные новости в мировой экономике, стало неоспоримым. За исключением «Брексита», вялотекущей попытки Великобритании выйти из Евросоюза, которая так и не завершилась и не закончилась, по существу, ничем в течение уходящего года, все экономические новости в мире делались в Вашингтоне.
С одной стороны, это было определено еще в 2017 году. По-прежнему главное и важнейшее, что сделал очень шумный и скандальный, но пунктуально последовательный президент США,— это американская налоговая реформа, прошедшая Конгресс год назад, в декабре 2017 года. И в России, и в мире это крайне недооцениваемая история. Налоговая реформа Трампа, по всей видимости, превзойдет по значимости аналогичные реформы Рональда Рейгана в 1986 году. Именно она, еще не дав результата, авансом и на ожиданиях привела к росту ВВП США выше 4% уже в 2017–2018 годах и исторически самой низкой в США безработице — чуть выше 4% и, что даже анекдотично, ниже российской: в США, в отличие от России, советский лозунг «полной занятости» в официальный канон не входит, ФРС лишь способствует снижению безработицы.
Фото: EPA / Vostock Photo
«Китайские» темпы роста ВВП США, на уровне 7%, тем не менее именно в 2018 году стали недостижимы, хотя еще год назад экономисты готовы были их предсказывать. Причины тому также китайские: в феврале 2018 года, уже после визита в Давос, Дональд Трамп приступил к практической реализации второй части экономической части своей программы — пересмотру мировой торговой системы. Торговая война была объявлена главным торговым партнерам США: Китаю и коллегам по торговому блоку НАФТА. Потенциальное сокращение мировой торговли сделало сверхвысокий экономический рост в США в 2020–2022 годах маловероятным, однако это явно сознательное решение. НАФТА в лице Канады и Мексики к осени 2018 года сдалась: новые торговые соглашения были заключены (толкового названия для нового торгового блока так и не придумали), они не радикально выгоднее для США, чем прежние соглашения, но, в отличие от договоров НАФТА, их можно пересматривать. В торговой войне с Китаем к декабрю 2018 года пока нет ни побед, ни поражений, лишь первые атаки — взаимное введение пошлин перед торговыми переговорами, чтобы взвинтить ставки, провал переговоров, новая эскалация, до февраля 2019 года — второй раунд переговоров. Все эти события лихорадили мировые рынки не хуже урагана в Мексиканском заливе.
Наконец, и в Мексиканском заливе, и вокруг него происходили изменения. Как и ожидалось, Дональд Трамп значительно либерализовал нефте- и газодобычу в США, и Америка начала перехватывать у ОПЕК и ее союзников, в том числе России, инициативу в мировом ценообразовании на углеводороды. Окончательной победы здесь Дональд Трамп не одержал, но цены на нефть реагировали в 2018 году преимущественно на новости из США, а не из Европы, Юго-Восточной Азии или Китая. В конце года ОПЕК и партнерам после обвала нефтяных цен пришлось-таки договориться о сокращении нефтедобычи — напомним, это открывает компаниям США дополнительные возможности и, что не менее важно, создает им резервы рентабельности: добывать нефть в США дорого, многое зависит от цен.
Промежуточный итог этих изменений — приток капитала в США, а вернее, его репатриация: американский рынок вновь стал главным инвестиционным рынком мира, американские компании действительно начали возвращаться к проектам в США и больше инвестировать в американский рынок. Приостановка американской корпоративной экспансии в мире — главная причина дефицита глобального экономического роста в 2018 году, она, видимо, продлится и в 2019 году. С 2020 года, когда ожидаются первые серьезные, а не временные плоды деяний Трампа в экономике, этот эффект может усилиться: деньги, устремившиеся в США (причем не только американские капиталы, но и капиталы со всего мира), будут в дефиците за пределами Америки и в избытке в самих Штатах.
Впрочем, вряд ли администрация Трампа в полном восторге от этой истории. Например, одними из существенно выигравших от налоговой реформы Трампа 2017 года, как выясняется, станут иностранные инвесторы в экономику США. Политика полной занятости в США уже сейчас вызывает проблемы, схожие с российскими, но на порядок более важные для мировой экономики: США не хватает, а в будущем еще больше не будет хватать рабочих рук, тогда как антииммигрантская политика Дональда Трампа — его предвыборное обещание. Американцы как инвесторы по всему миру уже в 2018 году сталкиваются с тем, что их инвестиции в мире приносят все меньшую отдачу,— и это делает их беднее. Наконец, все прибывающие инвестиции в фондовый рынок США неизбежно делают рынки американских активов похожими на коллекцию «пузырей»: да, это более качественные пузыри, чем иностранные, но проверять их на то, что у них внутри, очень страшно.
Вообще, «скрытых дополнительных эффектов» у лозунга «America First!» оказалось на удивление много для его авторов. Трамп оказался даже более эффективен, чем ожидалось, ФРС приходилось в 2018 году вести даже чуть более жесткую денежную политику, чем предполагал исходный сценарий. Мир к тому же проявляет огромный интерес к тому, чтобы в этом случае просто стать частью экономики США, крупнейшей и быстрорастущей составляющей мировой экономики. Идея «Америка в первую очередь» была в основе своей изоляционистской. Но в 2018 году стало неясно, что помешает в нее поверить не только американцам, но и китайцам, арабам, русским, французам, японцам: мировые рынки глобализованы. Вкладывать в Apple и Amazon в Пекине, Париже и Лондоне не сложнее, чем в Айове или Оклахоме, а то и проще.
И остановить этот процесс никакой Трамп не в силах.