Директор Государственного Эрмитажа МИХАИЛ ПИОТРОВСКИЙ рассказал Ъ, какое отношение Наполеон имеет к 300-летию Петербурга.
— Почему именно наполеоновская эпоха была выбрана для выставки, посвященной юбилею Санкт-Петербурга?
— В Париже нам хотелось сделать выставку о российско-французских отношениях, поэтому и возникла связка двух столиц: Петербург--Париж. Но оказалось, что если брать какой-то большой период, то получается малоинтересно. Гораздо интереснее выбрать какой-то критический момент отношений между Россией и Францией и его развернуть на экспозиции.— Но тогда это мемориальная выставка на острую историческую тематику.
— Это же начало XIX века, и тогда войны были средством культурного обмена. Известно ведь, что одним из результатов "войны и мира" явился стиль ампир, усиление французского влияния в России. Да и сам знаменитый культ Наполеона в России зародился на самом деле после войны и в результате войны. Поэтому-то названий выставки три. "Санкт-Петербург--Париж" — это олицетворение политических отношений, а "Когда Россия говорила по-французски" — культурных.
— А третье название?
— Третье — скорее подпольное, рабочее: "Наполеон и Александр". На самом деле два монарха — это тоже важный момент выставки. Тем более что в качестве помещения нам предоставили собор Дома инвалидов, там же могила Наполеона — сам Бог велел обращаться к личностям. Я думаю, что, когда выставка приедет в Петербург, мы не будем повторять то же самое,— она будет в основном посвящена Александру. Оклеветанный Пушкиным царь на самом деле заслуживает того, чтобы к нему отнеслись повнимательнее.
— Какие эрмитажные экспонаты самые значительные?
— Это гигантская ваза "Россия" с портретом Александра I — гимн нашей победе. Она, правда, была сделана после смерти Александра в подарок Николаю I. И еще большое полотно Ораса Верне "Инвалид подает прошение Наполеону на параде в Тюильри". У этой картины удивительная история: ее специально заказал Николай I для того, чтобы она висела у него в кабинете: ему хотелось смотреть на ту французскую гвардию, которая могла бы нас победить, но не победила.