Идет тотальная дедолларизация. Российские банки избавляются от валютных активов. А российские граждане — от вкладов в российских банках, причем не только валютных. Причина общая: опасения относительно грядущих западных санкций.
Дедолларизация активов
Согласно статистике Банка России, по итогам первых трех кварталов 2018 года суммарные активы российской банковской системы выросли на 4,5% — с 85,192 трлн руб. до 89,089 трлн руб. Если исключить из этой статистики банки, у которых в этот период была отозвана лицензия, рост будет несколько большим — около 5%.
При этом, по данным ЦБ, по итогам первых трех кварталов наблюдался рост рублевых активов российской банковской системы (+4,7%), тогда как валютные активы сократились (–6,6%). «Дедолларизация активов продолжается с 2016 года и связана с регулированием ЦБ, целью которого является повышение устойчивости российской банковской системы, в том числе снижение валютного риска»,— отмечает член правления, финансовый директор Росбанка Александр Овчинников.
Эксперты считают процесс дедолларизации естественным. В условиях санкций любая экономическая система становится в большей степени ориентированной на внутреннюю валюту, так как санкционные риски связаны именно с ограничениями долларовых трансакций; кроме того, нестабильность курса рубля также снижала привлекательность валютного кредитования, рассказывает главный экономист, руководитель Центра макроэкономического анализа Альфа-банка Наталия Орлова. «В результате российские компании сокращают объемы своего внешнего долга, а также валютную задолженность перед российскими банками. Кредитная активность населения уже давно связана исключительно с рублевыми трансакциями, но в этом году обозначилась еще и траектория на снижение объема валютных розничных депозитов в банковской системе. Все эти факторы привели к снижению объема валютных активов»,— говорит она.
«Ввиду высокой волатильности иностранной валюты банки с целью снижения валютных рисков на стороне заемщиков стараются кредитовать своих клиентов в рублях. Не последнюю роль в снижении привлекательности валютных кредитов играет стремление регулятора к дедолларизации экономики путем повышения нормативных требований к валютным активам»,— объясняет директор департамента операций на финансовых рынках банка «Русский стандарт» Максим Тимошенко. Кроме того, он отмечает, что снижение доли валютных пассивов (сжатие внешнего рынка для российских заемщиков, снижение доли валютных вкладов) также подталкивает банки к модели «рублевые пассивы — рублевые активы».
Главный аналитик Сбербанка Михаил Матовников соглашается, что важную роль в уменьшении валютных активов играет политика Банка России, который борется с валютным кредитованием и ввел повышенные коэффициенты риска на валютные кредиты даже экспортерам, что делает их менее выгодными для банков. С другой стороны, добавляет эксперт, ослабление рубля привело к тому, что те, у кого были валютные кредиты, оказались в трудной ситуации из-за роста стоимости их обслуживания. Сказалась и динамика процентных ставок: рублевые ставки, несмотря на некоторый рост в третьем квартале, все же находятся ниже уровня начала года, тогда как долларовые, напротив, уверенно растут вслед за повышением учетной ставки ФРС США. Это привело к тому, что дифференциал рублевых и долларовых процентных ставок в некоторый момент оказался очень низким — ниже уровня российской инфляции, что сделало кредитование в рублях более выгодным чисто математически, не говоря уже о всегда подразумеваемых рисках девальвации российской валюты. Также Михаил Матовников отмечает, что процесс замещения займов в иностранной валюте займами в национальной «абсолютно универсален» и происходит во всех странах, которые добились существенного снижения уровня инфляции.
Кредитный элемент
Неплохими темпами растут в текущем году кредитные портфели банков. За первые девять месяцев объем кредитов нефинансовым организациям и физическим лицам вырос в номинальном выражении на 8,5%, с 43,4 трлн до 47,1 трлн руб. За вычетом фактора валютной переоценки, рост кредитования экономики, по данным ЦБ РФ, по итогам первых трех кварталов составил 8,7% и более чем вдвое превысил аналогичный показатель января—сентября 2017 года (+4,3%). При этом прирост корпоративного кредитного портфеля составил 5,5% (2,8% в прошлом году), розничного — 16,7% (8,4%).
«2018 год был, конечно, годом восстановления кредитной активности,— считает Наталия Орлова.— Портфель розничных кредитов растет темпом 22% год к году, портфель корпоративных кредитов также продемонстрировал значительное ускорение темпов роста в рублевом сегменте — рост на 12–14% год к году в последние месяцы, хотя компании и продолжили сокращать свою валютную задолженность перед банками». При этом она полагает, что восстановление кредитной активности имеет разные причины в розничном и корпоративном сегментах. В рознице население увеличивает кредитную нагрузку, поскольку в период 2015–2016 годов кредитное плечо физических лиц существенно снизилось, а рост доходов, связанный с электоральным циклом 2018 года, позволил ряду заемщиков вернуться на рынок. Что касается компаний, то в значительной степени спрос на рублевые кредиты внутри России пока связан с замещением валютных зарубежных кредитов — иными словами, российские компании наращивают внутреннюю задолженность, чтобы снижать внешнюю.
«Прирост во многом произошел за счет розничного кредитования и достижения кредитными ставками исторических минимумов,— говорит Максим Тимошенко.— Корпоративное кредитование выросло как за счет эффекта низкой базы, так и отложенного спроса на кредитные ресурсы в капиталоемких отраслях промышленности». Вместе с тем он считает, что, судя по прогнозам роста номинального ВВП на ближайшие годы, говорить об устойчивости роста кредитования экономики и начале нового кредитного цикла, по-видимому, преждевременно.
Александр Овчинников также отмечает влияние эффекта низкой базы: на динамику кредитных портфелей в третьем квартале 2017 года сильно повлияла санация крупнейших системно значимых банков и списание ими просроченной задолженности по корпоративным кредитам. При этом кредиты корпоративного сектора росли за счет кредитования крупного бизнеса (+5,7% за девять месяцев 2018 года), в то время как портфель кредитов малому и среднему вырос только на 0,8%. «В то же время,— добавляет эксперт,— мы видим устойчивый рост розничного кредитования как следствие снижения кредитных ставок по сравнению с 2017 годом, а также роста реальных заработных плат на 8,4% за девять месяцев 2018 года». По итогам года он ожидает роста объема розничных кредитов примерно на 22%, корпоративных — приблизительно на 6%, в последующие годы темпы роста будут замедляться из-за более высокой базы.
Снижение инфляции так или иначе приводит к уменьшению процентных ставок, что стимулирует спрос на кредиты, несмотря ни на какие иные обстоятельства, считает Михаил Матовников. При этом он обращает внимание на то, что нынешний рост кредитования происходит после достаточно существенного сокращения уровня долга частного сектора в последние несколько лет — как внешнего, так и внутреннего. «Скорее то, что сейчас происходит в кредитовании, стоит рассматривать как восстановительный рост, а не как бум: бешеного спроса на кредиты все-таки не наблюдается»,— говорит он.
Что касается отраслей, в которых в текущем году наблюдается наибольший рост активности заемщиков, то первые места, по данным Банка России, занимают компании сферы транспорта и связи (рост объема кредитов на 34,0%) и строительного сектора (11,2%). Однако эксперты не склонны делать из этого далеко идущие выводы. Так, Александр Овчинников отмечает, что рост кредитования компаний, работающих в сфере транспорта и связи, может быть связан с реализацией долгосрочных инвестиционных программ крупных заемщиков этой отрасли, а также с замещением валютных иностранных кредитов займами в российских банках.
Михаил Матовников, в свою очередь, считает, что данный эффект может быть связан с реализацией ряда крупных сделок, скорее всего связанных с контрактами на закупку самолетов, судов или железнодорожных вагонов или иных дорогостоящих проектов — принципиального изменения экономической ситуации в отрасли он не видит. Что касается сферы строительства, Михаил Матовников указывает на высокий (около 20%) уровень просроченной задолженности по отрасли в целом, в связи с чем «не факт, что рост задолженности этого сектора носит добровольный характер — возможно, ее приходится просто реструктурировать, выдавая новые кредиты».
Глас народа
Динамика объемов депозитов в российских банках в нынешнем году явно отстает от динамики кредитного портфеля. По данным Центробанка, по итогам января—сентября вклады населения выросли на 1,7% (с учетом фактора валютной переоценки), тогда как за январь—сентябрь 2017 года — на 5,3%. Депозиты и средства организаций на счетах, как и за первые девять месяцев прошлого года, не изменились. С учетом того что в начале года ставки по рублевым депозитам (на них приходится примерно три четверти общего объема вкладов) составляли в зависимости от срочности примерно 5,2–6,1% годовых, а по долларовым — 0,8–1,6% годовых, такая статистика говорит о реальном оттоке средств с банковских депозитов.
Михаил Матовников считает, что данный эффект — следствие смены модели потребительского поведения: когда люди предпочитают потреблять, а не сберегать, естественным образом растет объем кредитования и замедляется рост рынка депозитов, поскольку «это сообщающиеся сосуды». При этом он добавляет, что также большую роль сыграл отток валютных вкладов, который начался еще в начале года вследствие введения новых санкций Запада в отношении России и последующей санкционной риторики. Сыграло свою роль и то, что мировые ставки в валюте росли, а внутренние российские падали, и в какой-то момент оказалось, что внутрироссийские ставки стали ниже ставок депозитов в иностранных банках. Последовавший осенью рост ставок по валютным вкладам этот дисбаланс ликвидировал.
«Модель поведения населения в 2018 году еще больше сместилась в сторону потребления,— соглашается Александр Овчинников.— Основным фактором стало снижение как депозитных, так и кредитных процентных ставок, а также рост доходов населения. Еще одним трендом стало замещение срочных депозитов текущими и сберегательными счетами: за год их доля в обязательствах банков перед физическими лицами выросла с 17% до 21%».
Стоит также отметить, что довольно резкий отток вкладов граждан произошел в сентябре: за месяц они уменьшились на 1,6% в номинальном рублевом выражении и на 0,8% с учетом фактора валютной переоценки (рубль в данный период немного укрепился, а падал преимущественно объем валютных вкладов). «Главной темой третьего квартала была нестабильность базы розничного фондирования, которая проявилась в сегменте государственных банков,— говорит Наталия Орлова.— Из-за опасения санкций в августе—сентябре наблюдался отток депозитов из ряда крупнейших государственных банков, что повлияло на показатели привлечения всего банковского сектора: по состоянию на октябрь объем рублевых депозитов в банковской системе сократился на 1%, а объем валютных депозитов снизился на 3%».
«Падение темпов роста вкладов населения объясняется двумя основными факторами: возросшей долей потребления населения по отношению к сбережению и опасениями введения санкций против крупнейших госбанков, что сказывается на доверии ко всему банковскому сектору»,— резюмирует Максим Тимошенко.
Сладкие остатки
Что касается финансового результата, то прибыль банковского сектора за первые три квартала 2018 года составила, по данным Банка России, 1,068 трлн руб., что в 1,6 раза больше, чем за первые три квартала 2017-го. И это притом, что по итогам первого полугодия 2018-го она оказалась ниже, чем в первом полугодии 2017-го. Эксперты объясняют столь значительное улучшение показателей прибыльности тем, что именно в третьем квартале прошлого года был проведен ряд крупных списаний, в основном связанных с началом санации банка «ФК Открытие» и Бинбанка. Кроме того, санация крупных банков сказалась и на результатах текущего года, особенно в первой его половине — без учета этого фактора прибыль российских банков за первые три квартала достигла бы, по подсчетам ЦБ, примерно 1,3 трлн руб.
«Основным фактором роста прибыли банковского сектора без санированных банков стало увеличение чистого процентного дохода: несмотря на снижение процентных ставок, сокращение процентных расходов опережало сокращение процентных доходов»,— полагает Александр Овчинников.
Михаил Матовников считает, что кардинальных изменений в плане прибыльности российской банковской системы не наблюдается: она понемногу восстанавливается после резкого провала во время кризиса 2014–2015 годов, хотя направлений, в которых банки могут эффективно развиваться и зарабатывать, не так много. Кроме того, он полагает, что для понимания реальной эффективности банковского бизнеса следует рассматривать показатели прибыльных банков, поскольку у убыточных организаций, равно как у банковской системы в целом, финансовый результат может очень зависеть от разовых решений: санаций, отзывов лицензии и т. п. Если следовать этой логике, то, как показывают расчеты “Ъ” на основании данных «Интерфакс-ЦЭА», показатели роста прибыли оказываются несколько более скромными: по итогам девяти месяцев текущего года она составила 1,175 трлн руб. против 1,004 трлн руб. за девять месяцев 2017-го (рост на 17%).