Непривычно резкая критика, прозвучавшая в прошедший четверг со стороны Бориса Ельцина в адрес прежнего правительства в связи с его "мягкостью" в при предоставлении льготных кредитов предприятиям, придала новое звучание заявлениям Виктора Черномырдина о необходимости сосредоточиться на решении задач финансового оздоровления экономики (см. Ъ от 2 февраля). Очевидно, что и обвинение прежнего кабинета в развале экономики, выдвинутое неделей раньше с парламентской трибуны премьер-министром, и заявление президента о провале планов стабилизации, сделанное на заседании президиума Совета Министров, были увязаны друг с другом. Одной из целей руководителей исполнительной власти, как считают эксперты, в данном случае является создание впечатления, что они начинают работать "с чистого листа". В условиях обострения политической борьбы перед грядущим референдумом подобная позиция представляется во многих отношениях политически оправданной.
Судьба Егора Гайдара подтвердила универсальность политического опыта Запада: при превышении инфляцией 100-процентной отметки ни одно правительство уже не в состоянии контролировать не только экономику, но и свое собственное будущее. Поэтому заявления президента и премьер-министра могут отражать осознание той простой истины, что в условиях ежемесячной кредитной эмиссии в размере 1 трлн рублей (в том числе не менее 200-миллиардной налично-денежной) перспектива успешного преодоления референдума становится весьма туманной.
В этой связи наблюдатели указывают на определенную схожесть ситуации начала февраля 1992 и 1993 годов. Тогда неожиданным для многих стало резкое выступление президента — в то время главы правительства — в адрес министерств социального блока, не сумевших, по мнению Ельцина, разработать достаточно эффективные меры социальной защиты населения от последствий "ценового шока" гайдаровской реформы. Впоследствии ответ этих министерств на критику президента, активно поддержанный парламентом, стал уже в мае одним из факторов нарастания стремительной гонки цен и денежных доходов. Теперь история повторяется как-бы наоборот. Министерству экономики и, таким образом, самому Гайдару ставится в вину чрезмерная уступчивость давлению в пользу выдачи льготных кредитов, объем которых (3,5 трлн руб. за год) назван президентом "огромным". Ирония ситуации заключается в том, что именно Минэкономики всегда выступал против кредитной накачки, настаивая еще с весны 1992 года на адресности кредитования приоритетных проектов и важнейших предприятий.
Нынешний премьер формулирует эту задачу более выпукло: полностью отказаться от равномерного распределения централизованных инвестиций и заменить его целевым кредитованием отдельных отраслей. Учитывая приоритет базовых отраслей в экономической политике правительства, очевидно, что оно продолжит начатое еще в конце прошлого года финансирование топливно-энергетического комплекса и, вполне вероятно, находящейся уже в полуразваленном состоянии металлургии. При этом объем направляемых "адресных кредитов" может даже с учетом инфляции значительно превысить сумму "равномерно" распределявшихся централизованных инвестиций.
Второй по значению среди мер финансовой стабилизации может стать усиление контроля за деятельностью коммерческих банков. Наряду с еще прошлогодними угрозами пересмотреть лицензии ряду банков и упорно циркулирующими слухами о готовящемся не без участия парламентских специалистов показательном лишении этих банков лицензий, от правительства можно ожидать и гораздо более серьезных шагов. За вполне рыночно формулируемой задачей контроля за процессом предоставления кредитов коммерческими банками реально может стоять стремление свести к минимуму число независимых коммерческих банков и восстановить прежнюю систему отраслевых банков. Характерно, что подобная идея с энтузиазмом поддерживается представителями промышленных кругов, которые не без основания ожидают от ее реализации расширения доступа к сравнительно дешевым долго- и среднесрочным кредитам. В этом случае формально антиинфляционный характер разрабатываемых мер будет, скорее всего, скрывать ярко выраженные инфляционные последствия их применения.
Принципиальным для любого субъекта хозяйственной деятельности является ответ на вопрос, пойдет ли правительство на такую радикальную меру — антиинфляционный характер которой, правда, подвергается сомнению — как установление контроля за ценами. Выступая в прошедшую пятницу перед членами Ассоциации товаропроизводителей, премьер однозначно отверг возможность возврата к полномасштабному регулированию цен. Он, однако, не исключил возможности заключения на региональном уровне "картельных соглашений" по ценам на продукцию нерентабельных предприятий. Подобная идея — перекликаясь в целом с предложением Аркадия Вольского о заключении производителями региональных ценовых соглашений — в случае реализации действовала бы в совершенно ином ключе. Несмотря на всю нереалистичность достижения устойчивого консенсуса по ценам даже по строго ограниченной номенклатуре товаров, чисто гипотетически подобное соглашение могло бы стать ограничителем их роста. Поддержание же монопольно высоких цен на продукцию нерентабельных предприятий, напротив, является очевидным примером "инфляционного стимулирования" производства, при котором идеи социальной благотворительности отодвигают на задний план задачи повышения эффективности национальной экономики.